Я заснула с ожиданием перемен. Что-то явно должно произойти. Принцессу я вылечила, что теперь?
Перемены не заставили себя ждать. Среди ночи я проснулась от того, что меня жестоко трясут и шипят на ухо:
– Allez, Nika! Réveille-toi! Merde! Je t'en prie, réveille-toi!
Из услышанного я опознала только свое имя и «merde», благодаря чему пришла к заключению, что мой французский будильник снова в действии. Вот почему он вечно переходит на французский?
Я попыталась продрать глаза. В комнате было полутемно. Луна осталась на небе только одна, но большая. Её свет заливал комнату мертвенным зеленоватым светом, из-за чего Рей выглядел натуральным упырем, решившим поужинать прекрасной (кхм) девицей.
– Ну чего ещё!?– простонала я. – Ты специально подгадываешь к самому неурочному времени?
– Чёрт! – невнятно отозвался Рей, щёлкая пальцами, от чего все свечи на развесистом подсвечнике на столе занялись ярким светом. – Подожди, сейчас ты проснешься окончательно и бесповоротно.
Я села в кровати и, отчаянно зевая, приготовилась внимать.
Рей вскочил и заходил туда-сюда. Выглядел он еще более лохматым и взъерошенным, чем раньше. Интересно, он хоть иногда расчесывается сам, без всякой магии?
Неожиданно он встал как вкопанный и посмотрел мне прямо в глаза:
– Они решили тебя убить.
Я почувствовала, что у меня внутри все куда-то провалилось. Но все-таки выдавила:
– З-зачем? И как так? Ты же говорил, что у них не получилось.
Рей вздохнул и отвёл глаза.
– Я не думаю, что у них не получилось из-за каких-то твоих особенностей. Здесь был шесс. Он оттянул на себя львиную долю энергии. Один шесс против пятерых магов – этого оказалось достаточно… Васька испортил им всю малину.
– Васька? – офигела я
– Васька, – покаянно вздохнул Рей. – Это мой ручной шесс. Я его подобрал слепым детенышем, выкормил и вырастил. Как думаешь, я так здорово выучился колдовать? Когда рядом с тобой постоянно находится живая чёрная дыра для магии… ну ладно, маленькая чёрная дырочка, поневоле разовьешь дар. Мне даже атон в большинстве случаев не нужен. Ну, для дворцовой показухи – точно.
В тот день я его специально на замок натравил, чтобы без помех исследовать, что тут происходит. Я понял, что они кого-то вызывают. Что-то серьёзное, ритуал замороченный и совершенно нестандартный… И, как оказалось, правильно сделал. Причём ты Ваське почему-то понравилась, он потом по собственной инициативе вернулся, вился тут неподалеку. Думаю, исключительно благодаря ему ты и осталась в живых. Васька тогда так обожрался, – Рей усмехнулся краем рта, – что два дня от еды отказывался.
Я по-прежнему непонимающе пялилась на Рея. Хотя да, спать больше не хотелось, тут он был прав. Сердце гулко бухало где-то в ушах и в желудке одновременно, мысли накрыл паралич. Но зато произошедшие ранее события понемногу прояснялись.
– А можно ещё того прекрасного успокаивающего коктейля? – наконец выдавила я. – И еще раз поподробнее насчет готовящегося убийства меня. Мне почему-то не нравится, когда меня планируют убивать.
Рей посмотрел на меня невидящим взглядом, плюхнулся в кресло, спрятал лицо в ладонях и замер. Через несколько секунд он отмер, помассировал лоб рукой, уже знакомым жестом выдернул из воздуха стакан и проянул мне:
– Пей.
И продолжил:
– Короче, пару дней назад я пролез (опять же, с помощью Васьки) в покои Шеора. И нашел там одну очень интересную рукопись. Уж не знаю, где он её откопал… Короче, там рассказывалось о призыве демона. Очень странного демона. Такого, которого рекомендуют призывать только в крайнем случае, когда терять уже нечего. Демона Судьбы.
У меня полезли на лоб брови:
– Ну и какое это имеет отношение ко мне? Ты же прекрасно понимаешь, что я никакой не демон, что бы там себе Шеор в голову не вбил.
– Подожди, – поморщился Рей. – Слушай. Демон судьбы – это вовсе не вид демона, как я понимаю. Это предназначение. Ритуал взывает к самой Судьбе с просьбой вмешаться. И если Судьба благосклонна к просьбе, появляется… существо. Избранное самой Судьбой. Все поступки этого существа продиктованы волей Судьбы, они могут совпадать, а могут противоречить воле вызывающего. Именно поэтому этот вызов – последнее прибежище, когда хуже уже быть не может. Это – лотерея, шанс на альтернативу.