Я размышлял о том, как стремительно изменилась моя жизнь от психа-бродяги до лорда на службе у Конклава. Неплохой старт в новом мире, как мне кажется.
Правда спокойно жить мне вряд ли позволят. Совет отрядил наставницу и ближайший месяц пройдет в постоянных тренировках. А затем мы бросим вызов Низвергнутому. К тому времени мне придется поднять несколько сотен уровней, чтобы хоть на маленький шаг приблизиться к Темному. Понятия не имею, как это сделать. Та еще головная боль.
Отужинав, герцог простился и уехал к себе. Сэр Дарн долго буравил меня взглядом, а затем скрылся в своих покоях. Что творится в голове у этого старика? Даже меня заставил ощутить вину за свои поступки.
Покачав головой, я заперся в комнате и, распахнув окно, устроился на подоконнике. Свежий вечерний ветер ворвался в помещение, забрался под одежду, вызвал табун мурашек. Как же хорошо! Всегда бы так — спокойная, размеренная жизнь. Наверное, местные феодалы так и живут. Но не я.
Для меня боги приготовили кое-что похуже. Я должен сразиться с Низвергнутым, с тем, кого они сами боятся. Наверное, проще было бы примкнуть к нему и выступить против Девятерых, но это скучно. Лучше я начну с Темного, а затем уничтожу остальных, став единоличным повелителем небес.
Криво усмехнувшись, я покачал головой.
Вряд ли это возможно. Мне потребуются сотни лет, чтобы добиться столь глобальной цели. Возможно, оно и к лучшему. Пусть все идет своим чередом, а я постою в сторонке, наблюдая за сражениями и стараясь не сдохнуть от шальных ударов.
Это мой путь.
Камера под Собором в столь поздний час на удивление не пустовала. На тяжелых металлических цепях висел окровавленный человек, в котором с трудом можно было узнать одного из преданных дворян Его Величества.
Факелы коптили стены, а жар от небольшой печи достигал кожи пленника, заставляя его дрожать.
Щуплый старик в простой одежде расхаживал по комнате, поигрывая кинжалом в руке.
— Значит, вы, Ваша Светлость, утверждаете, что не предавали Его Величество и никоим образом не мыслили выступить против Конклава?
— Пошел ты, — прохрипел пленник, с трудом разлепив губы. Его глаза казались почти мертвыми, бесцветными пуговками поблескивая из-под бровей. Лицо острое, щеки глубоко впали. Некогда мощный торс обтянут тонкой кожей, сквозь которую видны кости.
Короткий укол, и к порезам добавляется еще один.
— Лгать нехорошо, Ваша Светлость, вы же знаете.
Пленник промычал что-то неразборчиво. Старик подошел ближе, приподнял подбородок, заглядывая в глаза.
— Ответьте мне, Ваша Светлость, якшались ли вы с мерзким отродьем тьмы, Чумой?
— Нет, — прошептал пленник. — Никогда.
— Но вас видели рядом с некромантом. Как вы сможете это объяснить?
— Ложь. Меня оклеветали… — пленник закашлялся, сгустки крови попали на грудь.
Старик хмыкнул.
— И кто же, позвольте узнать?
— Герцог Линн. Его рук дело. Клянусь вам!
Последнюю фразу пленник почти выкрикнул и бессильно обвис на цепях. Старик задумчиво покивал. А затем кинжал вновь уколол кожу пленника.
— Герцог Линн является уважаемым другом Совета. Он ни при каких обстоятельствах не станет вредить королю или Конклаву.
— Он служит тьме. Чума. Его слуга.
— Так угодно Совету. Пока отродье тьмы полезно свету, оно будет жить. Но вы так и не ответили на мой вопрос, Ваша Светлость. Почему вы предали своего короля?
Пленник хрипло рассмеялся. Кровь стекала по его телу, собираясь в лужицу под ногами. Бесцветные глаза неожиданно налились чернотой и впились в старика.
— Почему? Потому что он заслужил наказание! Я бы предал его снова, и снова. Этот старый боров только и может, что брюхатить служанок да хлестать вино бочками! Скажи мне, старик, разве я не прав?
— На все воля Девятерых, — заметил седовласый. — Не вам решать судьбу тех, кто отмечен их милостью.
— Будь ты проклят! — прошипел пленник. Цепи натянулись, звенья пошли трещинами, а затем лопнули, освобождая темную тварь. Тело пленника покрылось костяной броней, а лицо скрылось за маской. Миг — и вот монстр уже рядом со стариком. Прорези-глаза, источающие ненависть, неотрывно глядят в другие, мудрые и спокойные.
Удар — костяной клинок пронзает плоть старика.
— Разве ты не знаешь, кто я? — спокойно спрашивает тот, глядя на теряющего уверенность пленника. Костяная маска исказилась, а глаза вспыхнули страхом.
Старик одним ударом ладони пронзил плотную костяную броню и отбросил труп прочь.