– Да, тише ты… Я здесь… – и я пошевелился, но мне вновь в этом что-то помешало.
– Хм! Ожил! Какая радость… – обронил радостно-ехидный голос. – А обычно с раскроенным черепом, не выживают… Хотя, что тут скажешь – оборотень! – констатировал голос, с легким, присущим обычно только полностью пустым комнатам, эхом.
Но Мурка не дала мне отвлечься, сразу же начав подробнейший отчет о происходящем:
– Вас принесли сюда и прицепили. Я Вас полностью восстановила. Но процесс длился долго. Более часа… На Вас, Повелитель, как только Вы, от удара, потеряли сознание, тут же надели особые оковы. Они препятствуют каким-либо магическим манипуляциям, и в серьез тормозят воздействие, даже целебных. Плюс, удар был с силой, более десяти тонн. Треснули шейные позвонки, кости основания черепа, да и всего свода… Если бы не многослойное армирование…
– Понятно, – ответил я мысленно. – А как они по прочности? Разорвать сможем?!
– Не знаю, откуда откопали, но Древние, еще похоже, Повелителей… Или аналогичным образом созданные. Если действительно Повелителей, то разорвать их нам, даже при всей Вашей силе, попросту невозможно.
– Ясно… – ответил я, ей. Задумался над происходящим, пока что очень вяло. Мысли текли сумбурно и не целеустремленно. Все время, возвращая меня к одному – хорошо бы поспать, и плохо что разбудили… И содрогнулся…
Меня окатило ледяной водой. С ног до головы… Вот и ответ, почему же так холодно.
– Хватит лить!!! Что не видишь?!! Он пришел в себя… – крайне раздраженно, возопил, ранее услышанный мною голос. – А ты мне, уже почти всю мантию избрызгал!… Что скажет, увидев меня в этом виде Зельдиус?!!
– Ваше Святейшество, извините! – обронил низкий голос. – Я же хотел, как будет лучше…
– Кому?! – брюзгливо вопросил первый.
– Вам, Епископ, конечно! А кому же еще?… – удивились низко. – Архиепископ Зельдиус сказал, что для пыток, маг-оборотень нужен вам живой, и желательно свежий. Пыток, перед костром он приготовил много, переживает, хватит ли его на все из них. Тем более, маг поступил как полутруп. Остывающий… Удивляюсь что не дошел. Видимо потому, что еще и оборотень. Если бы он откинул копыта, Архиепископ был бы очень расстроен. Возможно, даже не доволен. А вы сами знаете, Высокопреподобный Отец Фетьяр, как это нехорошо. Когда Святейший Падре Зельдиус переживает…
– Да, здесь вы правы… – согласился, несколько утратив пыл, Отец Фетьяр. – Его Преосвященство, мог бы оказаться в гневе. – Особенно после того унижения, которое испытал из-за этого мага-оборотня, его племянник… – добавил он, глубокомысленно.
– А где Алина? Елена? Ты их не ощущаешь? – мысленно уточнил я, от холода, еще сильнее приходя в себя, и начав мыслить более трезво.
– Нет, Хозяин… На Вас наложено достаточно сложное плетение… – поведала она. – Похоже, Вас, как Мага, всерьез боятся, и поэтому, несколько перестраховались.
– Боятся, это хорошо… – ответил я мысленно. – Нужно будет оправдать, насколько смогу их худшие ожидания.
– Пока возможностей не много… – разочаровала Мантикора.
– Ничего… Люди имеют свойство допускать ошибки. Вот Мурка их и поищем. Если заметишь что либо, сразу маякуй. Нужно выбираться… – мысленно обронил я, и решил перейти к более активным действиям. А именно, осмотреться вокруг.
Я приоткрыл глаза, и почувствовав в них резь, от чрезмерно яркого, как мне вначале показалось света, вновь их закрыл. Приноравливаясь. Чуть сильнее, чем раньше, дернул, поднятыми вверх руками, оценивая их крепость. Зазвенели цепи… Так, так… Крепкие!…
– Эй, ей! Волчара, не дергайся! Ты нам так дыбу сломаешь! Лучше оцени ее не превзойденные прелести…
И меня сильно толкнули в грудь, вызвав кучу неприятнейших как ощущений, так и воспоминаний, от вонзившихся в спину шипов.
– Не глубоко! – тут же отрапортовала Мантикора. – Всего сантиметра на два, и шипов только около полусотни. Держитесь Повелитель, я залечиваю, а обезболивание оставим на потом. До того момента, когда боль действительно для Вас станет не преодолима. И до конца раны залечивать не буду. Чтобы видно было… Глаза я подкорректировала… Горят желтым, а не красным. Не стоит впадать пока в бешенство. Думаю, еще успеете… – обнадежила она меня, а я, не смотря на боль, открыл полностью глаза, стойко перетерпел резь и сфокусировал, начав впитывать отнюдь не радующую их информацию.
Передо мной стоял крупный улыбчивый толстяк. Одетый в рясу и пожженный фартук, добрейший Падре, если бы не деяния. Позади него, чуть более сухой, но не засушенный, если правильно судить по «приятно» нависающему, второму подбородку, закутанный в сутану, Святой Отец, странно искривив губы, толи в улыбке, толи в наслаждении, наблюдаемым.