– Все видели, что он! Успокойся… – ответил я также мысленно. – Расслабься, успокойся и приходи в себя. Ты Королева Бала, как и Алинилинель, и под моей защитой. А он просто хам. Ничего он тебе, больше сделать не сможет! К тому же пусть радуется, что ты ему нос не откусила… – и я слегка улыбнувшись, ей подмигнул.
Елена кивнула, опустив взгляд, и скромно встала между мною и Алинилинель, прекращая злиться, и плавно туша взгляд.
Опомнившись, кавалер бурым быком, двинул к нам.
– Ну что мы, такая недотрога?! – пробасил нагло он. – Посмотрев на тебя, я решил, что все на оборот! – он снова осклабился, делая вид, что кроме Елены, никого не замечает. – Ну извини… Пошли еще потанцуем! А потом у фонтанчика… – он перекинул, на другую сторону трубку, – Посидим… – и он нагло потянулся, пытаясь поймать ее за руку.
– Нет… – произнесла, едва заметно нахмурившись, Елена, которой адресованы были слова, и покосилась на меня.
– Почему?! – продолжил наглеть, поганец, покосившись без уважения, на опасно прищурившегося Магистра. – Обещаю, что выполню, нежно, то, что тебе прошептал! И даже не промажу… – и он подмигнул, и улыбнулся настолько вульгарно, что у меня, тут же зачесался кулак, и я с огромным трудом себя сдержал. Взглянул с удивлением, на молча мнущегося Карнерона.
Ну ладно, мнется, молчит… Испепеляя взглядом, многого не достигнешь.
– Я уст… – начала было примирительно Елена, отступая на шаг. И отдергивая руку.
– Да, ладно! Почему… – но договорить я ему не дал, решив продолжить, относительно вежливо.
– Потому что следующий танец она обещала мне! – произнес также нагло в свою очередь я, и пробуравил его взглядом.
– А ты знаешь, кто я?! – выдал он, похоже, очумев от своего дыма.
– Да, пофиг мне… Ты не знаешь, КТО Я… – произнес я, глумливо изогнув губы.
– Ты, недоносок! Я вызываю тебя!… – начал было он, но я его тут же перебил.
– Не стоит судить о других, по себе… – издевательски фыркнул я. Толпа, оживая, местами выдала легкие приценивающиеся смешки.
– Да и, вообще-то вызывать тебя могу я, поскольку, ты меня оскорбил… – нагло улыбнулся я, посмотрев на него как на дерьмо. – Но я воспользуюсь, твоим правом вызова, оставив за собой, право выбора оружия… – я многозначительно ему подмигнул, и уничтожающе улыбнулся.
– Сейчас! В саду!!!… Кхе… Кхе-е!!! – возопил он, багровея, и закашлявшись от собственного едкого дыма.
– Вы забываетесь!!! Граф Сусюр… Дуэли запрещены на вечерах. Это закон! – произнес заметно раздраженно Карнерон. – И вы не имеете права оскорблять, моих личных, гостей…
– Плевал я на закон! Выплатить штраф?! Могу вперед… – фыркнул франт. И нагло уставился на меня. – Я с недоносками веду себя просто…
– На равных, поскольку сам себя причисляю к оным… – улыбнулся я, и объяснил более прямо, выдохнувшей, и наконец, все понявшей правильно, не слишком интеллектуальной толпе.
– Что, что?! – удивленно пыхнул, не понявший смысла, в несложном речевом построении Граф Дварский.
Похоже, что с ним, шутить нужно более примитивно.
– Говорю, приятно с вами познакомиться, Граф Сосюр…
– Что?!! – выпучил глаза он.
– О-о… Я, кажется, исковеркал ваше имя? Это не умышленно. Извините, Граф Писюр, слух бывает, подводит меня! – улыбнулся я, совсем не извиняясь.
Наконец раздался дикий смех, который смело можно было назвать истерическим, и толпа мелкой, средней, и даже крупной, и физически крепкой молодежи, буквально брызнула в стороны, видимо, не желая быть в нем уличенным.
– Я не… Я… Я проткну тебя здесь!!! – Дварский побагровел так, что в принципе, на его лице можно было бы выпекать куличики. Разве что, из ушей пар не валил. Потянулся за шпагой…
– Вы забываетесь!!! – ледяным тоном, не сулящим, вообще ничего хорошего, остановил его Карнерон. – Завтра обо всем узнает ваш дядя…
– Дядя обо всем, узнает еще сегодня! – приостанавливаясь, пообещал, испепеляя меня взглядом Сосюр. – Зельдиус всегда меня любил… И в этом случае, он покарает совсем не меня! – уверенно пыжась, пакостно-злорадно, улыбнулся он. Заоглядывался в поисках поддержки.
– Так ты еще и ябеда… – констатировал я, улыбчиво прищурившись. – Мама! У меня забрали лопатку!… У-а-а-А!!! – вывел я не особо громко, но выразительно, решив, раз тип нарвался, то его добить.
Из дальних концов залы донесся загрохотавший смех. Впрочем, и из ближних. Многие демонстративно отвернувшиеся, дико сотрясаясь… А у некоторых не хохотавших, и стоявших лицом ко мне, лицо выражало откровенный ужас. И сочувствие, похоже, адресованное мне.
Дварский выдохнул дым в трубку, выплюнув вверх, из нее, искры жара. Которые как из вулкана, по дуге стали опускаться вниз, и ближайшие дамы, рискующие больше всех, из-за легких, легко воспламенимых, одежд, тут же бросились в стороны. Елена и Алина, просто отступили на пару шагов, судя по воинственным лицам, и пылающим желтым глазам, готовые сами в него вцепиться.