И отстранившись, он встал в пол оборота, чтобы видеть и меня и действо.
– Дербун, усади девушек в колыбели! Пусть насладятся, вонзающимся в промежность металлом…
Толстяк понятливо улыбнулся, и двинулся к Алинилинель. Зацепил за оковы крюк, и, вращая ручку, подобия крана, натянул туго цепь. Отцепил ее от кольца, вмурованного в стену, и еще покрутил ручку, чтобы ноги не касались пола. Отцепил от стены ноги, залюбовавшись на миг, тем, что меж ног, и оставил ее висеть в воздухе.
Обнаженная, иссеченная Алина, зависнув в воздухе, всхлипнула, и обреченно посмотрела на меня. Такая прекрасная, и беззащитная…
Тем временем, толстяк принялся подвешивать Елену.
– Не трожь меня, старый козел! – Дербун на мгновение замер, удивившись отпору, и похоже ему всерьез обрадовавшись. Сразу всунул ей руку между ног, и грубо протянул ею, будто рисуя полосу, вверх до пупка.
– Убери от меня свои грязные лапы!!! – взвизгнула она, бессильно заизвивавшись.
С улыбкой обернувшись, на Сусюра, и увидев его молчаливое одобрение, толстяк, вызвав взвизг, куснул ее за сосок, а потом выставив язык, прошолся им от груди вверх, по шее, и остановился на глазе. Ослюнявив его.
Осознав, что ничего поделать не может, Елена, быстро задышала, периодически от отчаянья, всхлипывая.
– Ну как, нравится?! – едко улыбнулся Сусюр, покосившись. – Я понял твой главный секрет… – начал он заговорчески. – Ты любишь их, и готов за них отдать все! А боль, причиняемая им, для тебя, ублюдок, гораздо хуже той, что причиняют тебе!!!
– Насади их Дербун! Пусть поизвиваются на пиле, кроша лобковые кости…
– Сейчас груз поднесу, чтобы его сразу подвесить! – расплылся в добрейшей улыбке, толстяк. – На ноги подвешу, и так и усажу… – и он толкнул подвешенную Елену, и та, вися на закрепленном на потолке, подвижном, рычаге-кране, качаясь маятником на руках, помчала к предназначенной ей «колыбели». Ударившись больно, о ее край, начала громко рыдать…
– Не стоит плакать девочка, пока не из-за чего… – успокоил ее Дербун, и ухватился за отполированный камень, подтаскивая груз.
А я вдруг понял, что больше медлить нельзя. Срочно нужно что-то делать. Освободиться, конечно нельзя, но кое-что сделать можно…
– Я могу тебе раскрыть тайну… – произнес тихо я, подловив на победном взгляде, брошенном на меня, Сусюра.
– Мне?!! – удивился он, – Какую?!
– Небольшую, но важную… – произнес я, еще тише.
– Хм… – раздумчиво бросил он, и приблизился. Почти вплотную, ничего не боясь. – Ну?!
– Тебя обманули… – продолжил я также тихо, и отрешенно.
– Уже интересно! И в чем?! – приподнял он вопросительно бровь, явно настраиваясь. В том что, его обманывают, он в принципе не сомневался… Но вот кто, и в чем! А на смертном одре, не врут… И он повернулся, ко мне полностью, приблизившись еще на несколько сантиметров. Как раз не хватавших мне. Может и хватавших, но вызывавших сомнение. Но теперь…
– Мурка! – бросил очень быстро, мысленно я.
– Я жду! – отозвалась тут же она.
– Мгновенная трансформация? – уточнил я.
– Возможна… – лаконично ответила она.
– Тогда нас ждет протеин… – ответил многообещающе я. – Будь готова, после моих слов…
И вслух произнес:
– Я не оборотень, – и он начал меняться в лице, одновременно все более хмурясь, – и мои глаза, не зеркало души…
– Время! – решил подстраховаться я, заметив, что в глазах Сусюра, стали проявляться ужас и понимание. По крайней мере, понимание в какой-то степени. И прямо сейчас он начнет свой рывок. От меня… От моих меняющихся зубов… Утолщающегося, под диаметр его головы, горла… И этого нужно не допустить.
– Хозяин! Хлеборезка готова! – отчиталась с юморком, Мантикора.
– Хорошо… – мысленно бросил ей я, – тогда…
И быстро выгнувшись вперед, к замершему телу, я, хрустнув его шейными позвонками, откусил ему голову. Не жуя, проглотил, ощутив, как она легко провалилась, долгожданной подачкой в желудок. Тут же начала томиться, бурчать изнутри, перевариваемая Мантикорой.
– Х-хдыш!!! Хрусь!… – прозвучало, для всех необычно. Хотя, для кого как…
Фонтан крови, поднялся над шеей, и начал бить в потолок. Тело плавно начало валиться… Фонтаном брызг, окатив меня, теперь метил окатить Дербуна вместе с девушками.
– Мурка, вырваться как-то можем? – продолжил мысленно, быстро я.
И не услышав ответа: