И теперь он улыбнулся, поясняя:
– Нет не желания, ни времени, ни какого либо смысла в этом. Как я говорил, Мир падет. И все мои трепыхания, это лишь ОТСРОЧКА… – по мере произносимого, его улыбка вновь увяла.
– Нам нужно, укрепить наши силы, и хоть, на тебя мне наплевать!… Ты мне… Друг… – последнее слово, далось ему с силой.
– Друг… – вновь просмаковал, слово он. – Один из не многих, – Король на краткий миг призадумался, ворочая, что-то в голове. Или перелопачивая… Горы.
– Последний, – приподнял Оверон брови, видимо, удивившись. – И единственный, действительно, верный мне, – продолжил он. – Последний, кому я доверюсь… И последний, кого я пущу в этот круг.
И Шаркис почувствовал себя, не очень хорошо. Все было так, и должно было радовать, если не настораживаться от неоднозначности формулировки «последний». Но единственная ложь… Точнее недосказанность… Поедом ела душу. Но сказать правду – чистое самоубийство. Наверное… Или, нет?! Нет. Все-таки…
– А значит… – продолжил Темный Архимаг, похоже, окончательно решившись.
– СМОТРИ!!!
И он стал указывать на клетки, под цветными вензелями, рунами:
– Это гниль, разной скорости развития. И глубины поражения…
В клетке сидел крокодил-ящер, на хвост которого, открыв одну из колб, Оверон осторожно капнул мутноватый раствор.
Ящер безумно зашипел…
А его хвост, тут же утратил, естественный, присущий живой и здравствующей рептилии, серо-зеленый цвет, начав на глазах, быстро буреть и чернеть. Змеясь расползающимися бугрящимися нарывами…
Темный Архимаг дернул за цепь… И с потолка сорвалась гильотина, отсекая хвост крокодило-ящера, почти что, по самые ноги, лишь чуть не достав до таза.
Привычно и чересчур метко…
Отруб сразу сжался, одеревенев… Резко оборвав поток крови, из открытой раны.
Открывший рот ящер вжался, часто дыша, в противоположную стену клетки, косясь на, со скрежетом, поднимающуюся гильотину, и пораженный гнилью, расползающийся вдрызг, свой же хвост.
– Отрастет… – безмятежно произнес Король, возвращая цепь на место. – Неплохая особь, крупна, и как пустынная ящерица, быстро регенерирует.
– А смысл?… – не удержался, от вопроса Шаркис, в порыве любознательности, и вдруг вспомнив с кем, говорит, быстро добавил, – Ваше Велич… – но был, на полуслове перебит.
– Брось, – отрезал, оборвав Король, – теперь, так величай, только при всех. А лично, задавай любые вопросы, не тратя на «условности» время…
И тут же продолжил, поймав ответный кивок.
– Смотри, какая красота! – и выдернул лист-совок, с расплывшимися, в луже костями, из клетки с крокодило-ящером.
Шаркис тут же кивнул, решив, что пусть и не «красота», но явная эффективность, присутствовала, однозначно. Магический раствор был жутко эффективен. И если таким капнуть, на кого-то, а еще лучше – распылить…
– Вот это, и Оверон указал на тщательно закупоренный пузырек, – суть ужасной смерти.
Шаркис вновь кивнул.
– А Магия… Вторична, – продолжил Король, глядя «влюбленно» в пузырек.
Теперь уже Шаркис вздернул брови.
– Соль в том… – и Темный Архимаг почти мгновенно соткал достаточно сложное плетение. Которое сорвавшись с его рук вниз, начало плавно преображаться… В слабо видимую, едва-едва различимую Шаркисом ЗЕЛЕНЬ, падающую, куском пуха вниз, на бесхвостого ящера.
– … что Магия, многолика. И жизнь можно преобразить в смерть…
Шаркис кивнул, это ему было вполне понятно.
– А СМЕРТЬ, в ЖИЗНЬ…
Здесь было не совсем понятно.
– Они как два противоположных знака, два полюса, одной планеты… Два мощных потенциала, которые можно преобразить… – рассказывая это, Оверон смотрел сквозь колбу, как будто видя потаенное.
– И поняв это, я стал искать, копаясь в древних рукописях. В древних папирусах и манускриптах. Я начал искать способы ПРЕОБРАЗИТЬ, одно во второе.
– А когда нашел!… Я ОТКРЫЛ МОГУЩЕСТВО.
Хвост, от упавшего плетения, у ящера, активно отрастал.
– Невиданное и не слыханное ранее…
Пронзительный взгляд на застывшего рядом Шаркиса, с немым вопросом «…понимает ли?».
В ответ Шаркис кивнул. Как бы отразив, «Темный Архимаг и… Зелень?! Невероятно!!!».
– Да, и мне тоже, так показалось… – улыбнулся краем губ Король.
– А дальше, я пошел дальше, – не совсем понятно продолжил Оверон, – жизнь, особенно мелкая… – и он всколотил бутылочку, – весьма прожорлива и опасна. Опасна и беспощадна, даже сама к себе… И если ее, направленно усилить… Существенно ускорив рост, и аппетиты… То получишь весьма страшных ЗВЕРЕЙ. Но я и тут пошел дальше… – и он вновь улыбнулся.