– Лорд Марло?
Я моргнул, возвращаясь мыслями к комнате и людям в ней.
– Да-да, продолжайте.
– Конвой, отправленный на Немаванд, состоял из пяти кораблей: «Отважный», «Старый железный король», «Длань императора», «Красный защитник» и «Беспощадный». С «Защитника» и «Длани» никаких сообщений не поступало, а вот три остальных успели послать сигналы бедствия, прежде чем связь прервалась. Никаких подробностей, что позволяет полагать, что враг первым делом уничтожил их передатчики, – рассказывала худая плебейка в черной форме с серебряным жетоном аналитика данных на рукаве. – Все три сигнала были приняты ретранслятором инфосферы вот здесь. – Она указала точку на звездной карте, спроецированной над столом.
– И где это? В пятидесяти световых годах от станции «Дион»? – спросил Дюран, снимая декоративные очки, чтобы лучше рассмотреть голограмму. – Вы сказали, что получили сигнал три года назад. Это… – задумался он, в уме высчитывая, какую территорию космического пространства нам придется обыскать.
Он мог не напрягаться.
– Это значит, что нам нужно обследовать от трех тысяч пятидесяти трех до двадцати четырех тысяч четырехсот двадцати девяти кубических световых лет космического пространства, – быстро заключил Тор Варро, напомнив мне, что арифметика была лишь побочным увлечением схоластов.
Варро взял время, за которое сигнал дошел до спутника-ретранслятора, перевел его в световые годы и умножил надвое, потому что пропавшая эскадра исчезла приблизительно в девяти световых годах от передатчика. Он также принял в расчет потенциальное смещение с курса, предполагая, что на корабли напали в варпе. На деле истинная цифра должна была оказаться ближе к меньшей из названных им. Вероятнее всего, конвой пропал в пределах небольшой сферы на расстоянии в девять световых лет от передатчика.
Но и это заставило меня пасть духом.
Территория все равно была огромной, и мы могли прочесывать ее десятки лет, не находя ничего, кроме остаточных газов и залетных астероидов. Все равно что с завязанными глазами и в рукавицах искать уголек в ведре чернил, вычерпывая их решетом размером с наперсток.
– Говорите, вы посылали разведчиков? – взял слово Варро, кладя руку на стол.
– Я посылал, – ответил серьезный темноглазый патриций с шапкой кудрявых волос, которого Осман представил как коммодора Махендру Веруса, капитана «Минтаки». – Отправил на разведку курьерский корабль. Он должен вернуться в течение года.
Курьерские были маленькими, но с увеличенным варп-двигателем. Как «Скьявона», корабль, на котором Бассандер Лин прибыл за нами на Воргоссос, они перемещались существенно быстрее обычных военных судов.
– Значит, пока никаких новостей, – задумчиво произнес халцентерит.
Варро был эталонным представителем своего ордена и профессии. Острыми чертами лица и бегающими глазками он мог напомнить кому-то лукавого сатира, но на самом деле был спокойным и непоколебимым, как камень. Мне доводилось видеть, как он читал боевые сводки и помогал врачам в операционной с отрешенной четкостью робота. Распространено заблуждение – которое не обошло и меня при написании этих заметок, – что схоласты бесчувственны. Это не так. Они лишь стремятся упорядочить свои чувства, разложить их по полочкам и раскрыть все возможности удивительно гибкого, многозадачного человеческого разума, который при должной тренировке может работать не хуже запрещенных святым законом Капеллы деймонов.
Варро был идеальным примером этого. Слово «беспристрастный» не до конца его характеризовало. К тому же сейчас он находился в своей стихии.
– Что-нибудь еще?
Худощавый аналитик откашлялась и сказала:
– Почти ничего. Телеметрия указывает, что на них напали, когда они двигались на предельной варповой скорости, а временные засечки свидетельствуют, что между первым сигналом бедствия с «Беспощадного» и последним со «Старого железного короля» прошло не более сорока минут.
– На предельной варповой? – переспросил Дюран, все еще держа очки в руке – признак того, что педантичный офицер был весь внимание.
– Должно быть, они, кем бы они ни были, воспользовались гравитационной сетью, – предположил сэр Амальрик.
– Или магнитным гарпуном, если знали, куда целиться, – выдвинул свою версию Верус.
– И что же это было? – адресовал я вопрос аналитику, побелевшими пальцами вцепившейся в пульт.
Нервничала? Она была еще юна, а юность и нервозность – почти синонимы.
– Нет, милорд, – ответила она, покосившись на Османа. – Сигналы были обрывочными. Это означает, что передатчики на каждом судне были выведены из строя прежде, чем смогли послать что-либо, помимо первичного импульса.