Я хотела было сообщить, что его чувство прекрасного – не моя забота, но занывший вдруг лоб напомнил мне, что спорить с некоторыми заносчивыми красавчиками – себя не уважать. То есть, не уважать целостность своего организма.
Не подозревая о моих воинственных устремлениях, парень продолжил раздавать ценные указания:
– Далее выйдешь из магазина и поднимешься на второй этаж. Там сразу увидишь вывеску салона красоты «Орион». Зайдешь туда, девушке за стойкой администратора опять же представишься и скажешь, что ты от меня. Тебя проводят внутрь и сделают все необходимые процедуры – укладку, макияж и так далее. Как будешь готова, спустишься обратно вниз и зайдешь в кафе рядом с выходом, называется «Индиго». Я буду ждать тебя там.
Я даже не пыталась спрашивать, зачем все это нужно. И если от меня требовался презентабельный вид, то почему мы не сделали все дома, на базе. К тому времени, я уже сообразила, что с коммуникацией у нас не очень, а потому просто молча покинула машину и не особо радостно направилась куда послали.
Магазин я нашла быстро. Еще быстрее мне без лишних разговоров сунули в руки большой коричневый бумажный пакет, в котором обнаружилось обалденное нижнее белье, платье длиной в пол глубокого сливового цвета и в тон к нему элегантные туфли на таком тонком и высоком каблуке, что его можно было использовать как холодное оружие.
Быстро переодевшись, я сгребла в охапку свою старую одежду и под удивленным взглядом продавщицы покинула магазин. Мусорное ведро мне не повстречалось, а бросать вещи просто посреди торгового центра было грубо и невоспитанно. А потому пришлось явиться в явно очень дорогой салон красоты, где всё, включая волосы девушки-администратора были ослепляюще белого цвета, в образе заблудившегося ёжика, у которого всё имущество – в узелке на палочке.
Решив, что так не пойдет, я приняла предельно пафосный вид и на высоченных шпильках гордо доковыляла до стойки. Со вздохом облегчения свалила перед лицом сотрудницы салона свою старую одежду, а после, откинув упавшую на глаза прядь волос, спросила:
– Здравствуйте, у вас есть мусорное ведро?
На меня взглянули так, словно я осквернила священное место – с презрением и бесконечным осуждением. А после лениво ответили:
– Здесь не свалка для отходов.
– Ага, я заметила, – повертев головой по сторонам сообщила я, а после радостно заявила: – Но у меня не отходы. Вот!
Выхватив из кучи тряпья свою местами сильно поношенную футболку, я сунула её вредной девице под нос. Она тут же шарахнулась назад, отпрянув от меня как от огня, задев локтем выставленные в ряд пластмассовые банки на полке позади себя. И, под бодрый грохот всего этого косметического добра об пол, взвизгнула:
– Что вы себе позволяете?!
– Всё, – счастливо кивнула я. – Я себе всё позволяю. Потому что мой психиатр советует мне ни в чем себя не ограничивать. Говорит, это плохо сказывается на моей психологической стабильности. Понимаете?
На последнем слове я снизила голос до доверительного шепота и, облокотившись локтями о стойку, подалась вперед. Девушка попыталась сделать еще один шаг назад, но так как отступать уже было некуда, лишь плотнее уперлась своей кормой в стенку. Как-то нервно моргнула пару раз, а после выхватила из-под стойки черное офисное ведро и с опаской протянула мне.
– Ой, спасибочки, – громко обрадовалась я, сунула туда свои вещи и, уже наполненной, вернула урну девушке. Та брезгливо приняла её двумя пальцами, так, словно боялась чем-то заразиться, и сунула обратно на место. – Кстати, я от Александра.
Администраторша медленно подняла голову и также медленно прошлась по мне взглядом от макушки до пят, благо стойка была сделана из прозрачного пластика и не закрывала обзор. И чем ниже опускались её глаза, тем больше по размеру они становились, по итогу превратившись в два небольших блюдца. Голубой каемочки только не хватало.
– Вы? – обалдело переспросила дамочка.
– Ага, – все с той же по-идиотски радостной улыбочкой подтвердила я. – А вас что-то не устраивает?
– Нет-нет, – тут же быстро заговорила администраторша, а после с резвостью молодой газели выскочила из-за стойки и поспешила ко мне. – Пройдемте, вас уже ожидают.
Меня бережно подхватили под локоток и повели вглубь салона. На мастеров я произвела впечатление не меньшее, чем на девушку с ресепшена. Но они быстро скрыли своё недоумение за фальшивыми улыбками и принялись за работу.
Через полтора часа я, чувствуя себя основательно отутюженной и отглаженной куклой Барби, осторожно спустилась по лестнице и направилась в кафе «Индиго», куда мне приказали явиться. Шла я долго, потому что с трудом переставляла ноги, обутые в туфли на непривычно высоком каблуке. При этом смотрела в одну точку строго перед собой, так как народ на меня реагировал весьма странно, а некоторые даже оборачивались в след. Когда, наконец, я вошла в зал, где витал умопомрачительный запах свежезаваренного кофе, то тут же увидела широкую Сашкину спину и, бодро засеменив ногами, направилась к нему, по пути краем глаза заметив, как бармен при моем появлении уронил бокал. Под звук разбивающегося стекла я приблизилась к столику и с громким вздохом облегчения рухнула на диванчик.