– Вы здесь одна?
Опустив ресницы, я чуть отодвинулась в сторону и, растерянно оглянувшись, пробежала взглядом по незнакомым лицам окружающих.
– А это важно? – мой голос с легкой долей печали прозвучал чуть слышно.
Теплые пальцы незнакомца скользнули вниз по запястью и ласково, но крепко переплелись с моими.
– Конечно, важно, – мягко произнес он, склонившись к моему оголенному плечу. Его губы замерли в паре сантиметров над моей кожей. – Если такая красавица одна, то у меня есть все шансы на продолжение нашего общения.
Я попыталась как можно невозмутимее ответить:
– А если я ожидаю спутника?
– О, тогда мне придется сражаться за вас, моя очаровательная незнакомка, – к его тону добавилась игривость, словно мы находились на сцене. И все происходящее – лишь акт из пьесы. И только пальцы, крепко сжавшие мои, выдали его истинные эмоции. – Потому как я не намерен отпускать вас.
– Сегодня? – смущенно уточнила я.
Он выпрямился, очертив взглядом линию моей шеи и подбородка, уделив особенно пристальное внимание губам. А после уверенно заявил:
– Всегда.
– Очень смелое заявление, – оценила я и попробовала забрать свою руку. Но мне не позволили, продолжив держать крепко и уверенно. Внешне он сохранял спокойствие и лишь в глубине ярко-синих глаз я уловила тот характерный блеск, что мне уже доводилось видеть у мужчин.
– Не хотите осмотреть выставку? – предложил он с ласковой улыбкой.
– Хотела бы, – ответила я, – ведь именно за этим приходят в картинную галерею, разве нет?
– О, совсем нет, – мужчина, не отрывая от меня пристального взгляда переместил мою руку на свой согнутый локоть и накрыл другой ладонью. Он как будто боялся, что я вдруг истаю, словно призрак. Исчезну, растворившись в воздухе, а потому ему требовался неразрывный физический контакт со мной. Мужчина как будто хотел быть уверенным, что я все еще здесь, все еще рядом с ним. – Большинство присутствующих здесь пришли посмотреть вовсе не на картины. На самом деле, на таких мероприятиях нет места искусству, оно выступает лишь фоном, красивым интерьером. А по факту здесь обсуждаются финансовые сделки, налаживаются контакты, назначаются встречи. Все эти толстосумы и их холеные курочки явились сюда только с одной целью.
Говоря так, он двинулся вперед, мягко рассекая толпу и увлекая меня за собой.
– Померяться, у кого бриллианты больше, – предположила я, ощущая себя крайне неуютно. Мы проходили мимо людей, и они с оборачивались с изумлением глядя сначала на меня, потом на моего спутника, а после снова на меня, но уже оценивающе и словно не веря своим глазам. Легкий шепоток пробегал от одного человека к другому и усиливался за нашими спинами.
Но мужчина не обращал на все это никакого внимания. Казалось, наоборот, он наслаждался ситуаций. И после моих слов лишь громко рассмеялся, слегка запрокинув голову назад.
– А вы остроумны, – сказал он, отсмеявшись. – Люблю остроумных женщин, а если они еще и так божественно красивы, как вы, то это просто мой идеал.
Я скромно улыбнулась.
– Нет, все эти крокодилы в дорогих пиджаках пришли сюда ради автора выставленных сегодня картин, – продолжил незнакомец, все также не замечая всеобщего оживления, явно вызванного нашей парой и тем демонстративным безразличием к присутствующим, которое откровенно транслировал мой спутник.
– Они хотят им пообедать? – снова выдвинула я свою гипотезу, за неловкой шуткой постаравшись скрыть смущение и желание покинуть сие мероприятие прямо сейчас. Потому что все происходящее напоминало ярмарочный фарс, а себе я виделась главным развлечением сегодняшнего вечера. Эдаким шутом, которого обрядили в пестрые одежды и повесили колокольчик на шею. И нарастающая с каждой минутой тревога подсказывала, а точнее откровенно вопила, что в конце вечера шута могут и казнить.
– Нет, – покачал головой мужчина, – они хотят получить его деньги.
Я удивленно выгнула брови.
– Он так богат?
– Он чертовски богат, – подтвердил мой спутник и с заговорческим видом подмигнул мне. – И с каждым годом становится только богаче, что не может радовать тех, кто хочет занять его место. А этого хотят все.
– А еще он очевидно страдает тягой к живописи, – негромко проговорила я, не рассчитывая, что кто-нибудь услышит. Но услышали.
– Он воображает себя великим художником, – легко рассмеявшись, уверенно заявил мужчина так, словно знал автора выставки лично. – И с завидной плодотворностью ваяет свои картинки. Сегодня мы имеем честь лицезреть лучшее из того, на что он способен.
И широким движением руки мужчина обвел рукой зал, в котором мы находились и стены которого были увешаны полотнами. Не успев их еще как следует рассмотреть, а потому с большой заинтересованностью я устремила взгляд вперед – мы как раз подходили к основному стенду, где были выставлены три большие картины. Современное искусство редко, когда достойно внимания. Но то, что было изображено на холстах – поражало.