– Там же, – устало дернул щекой Хасан, – в больницу. Она по-прежнему ни с кем не разговаривает, ни на что не обращает внимание, и не узнаёт меня. Это практически невыносимо, когда ты смотришь в лицо близкого человека, а видишь в лишь стеклянное безразличие.
Молчание и непривычно приглушенный голос Хасана начинает звучит вновь:
– А потому, когда Тамир появился на моем пороге я даже обрадовался ему. Видеть друга детства, которого вдруг встретил через много лет и обрел в нем боевого товарища было странно. Но эта неожиданная встреча странным образом воодушевила меня. Мы посидели, выпили, вспомнили прежние времена. А потом, оглядев родительский дом, который я заметно запустил, он вдруг предложил мне уехать вместе с ним и Гаспаром. Причем не всего лишь в другой город, а в другую страну. И не просто жить, а заниматься… Ну, скажем так, определенного рода деятельностью.
Хасан покосился на меня. Я ответила хмурым взглядом.
– Ладно, скажу прямо. У Тамира был знакомый, который занимался сбытом краденных машин. Наша задача заключалась в том, чтобы перегонять эти машины после перекраски для перепродажи. Знаю, звучит не очень увлекательно.
– Звучит так, как будто твой друг подписал тебя на совершение преступления по предварительному сговору лиц, – отозвалась я, не отводя взгляда от Хасана. Того Хасана, который вдруг начал открываться мне с неожиданной стороны. С человеческой стороны. Как выяснилось, она у него имелась. Это было неожиданно. Все равно, как если бы с тобой вдруг заговорил крокодил и сообщил, что у него депрессия. – Кажется, так это формулируется в судебных приговорах.
– Я знаю, но в тот момент мы было все равно, чем заниматься. Главное, чтобы ушла эта невыносимая, отчаянная тоска. Знаешь, иногда я задумываюсь, а что было бы, если бы в тот день сказал «нет» Тамиру? Кем бы я был сейчас? Была ли у меня семья? Дети? Был бы у нас дом с видом на сад? Завели бы мы собаку или кошку?
– Так размышлять можно долго, – раздраженного оборвала я неожиданный поток душевных страданий Хасана.
– А ты никогда не думала о том, чтобы стать другим человеком? – обернулся ко мне Хасан. – Начать новую жизнь. Другую. Полностью противоположную нынешней?
Я недовольно поморщилась, так как терпеть не могла, когда меня вот таким топорным образом пытались развести на моральный стриптиз.
– Нет. Потому что люди не меняются, Хасан. И ты это знаешь лучше меня. Даже если им хочется поменяться – они не меняются. И даже если им кажется, что они поменялись – нет. Все остаётся по-прежнему. Некоторое время им может казаться, будто они и вправду смогли стать другими. Обманывать себя, своих близких, Вселенную в целом. Но потом наступает момент и – щёлк, – я щелкнула пальцами для наглядной демонстрации, – прежние привычки, характер, мотивации возвращаются. И оказывается, что на самом деле человек не менялся. Он просто взял свою личность, упаковал в герметичную коробку и закинул на дно того темного колодца, который есть внутри каждого из нас. Единственный способ по-настоящему перекроить свое сознание – глубокие эмоциональные потрясения, которые выворачивают человека наизнанку, вытряхивают все, что он знал и умел до этого, а после швыряют в грязную лужу под названием «жизнь».
Я замолчала, чтобы выпить немного воды. И сделала это под пристальным оценивающим взглядом Хасана.
– Знаешь, чем старше ты становишься, тем отчетливее я вижу в тебе тень твоего отца, – он шумно выпустил воздух из груди, склонив голову и улыбнувшись насмешливо и печально. – Ты так на него похожа. И становишься похожей все больше и больше. Та же жесткость, упрямство, желание пойти до конца несмотря ни на что.
– И кто же? – хмыкнула я, но в душе чувствуя, как начинаю тонуть в той самой луже. – Кто мой отец?
– А разве не очевидно? – хмыкнул Хасан. – Его фотография перед тобой.
Я опустила взгляд вниз и только в этот момент поняла, что все еще держу на коленях газету, со страницы которой на меня смотрел глава нашей страны.
– Он? – едва слышно выдыхаю я. Кажется, еще чуть-чуть и я вообще перестану дышать.
– Удивительно, правда? – расхохотался Хасан, только вот я не могла поддержать его веселье. – Внешне не похожи, но это не главное. Внешность зачастую является отражением внутреннего содержания. А от моего друга детства в этом человеке осталось немного. Говорят, война меняет людей. Так вот его война изменила кардинально.