– Количество жертв могло быть и больше, – проинформировал меня Сашка, остановившись в сторонке, чтобы никому не мешать. – Но спасло то, что станция спасателей находится через две улицы отсюда. Быстро приехали.
– А где журналисты и обезумевшие родственники? – я начала скользить взглядом по лицам вокруг, бегло осматривая присутствующих и выискивая тружеников клавиатуры и микрофона.
– Для того, чтобы подойти к зданию необходимо пройти через парк, который имеет только два входа.
– И оба вы уже закрыли, – догадалась я.
– Да, руководство университета заботиться о своём имуществе, а потому парк огорожен высоким забором и закрывается на крепкие железные ворота.
– Медийщики везде проберутся, – отмахнулась я. – Уверена, парочка операторов уже повисла на ближайшей елке.
– Нет, – спокойно отреагировал Сашка, одергивая пиджак. В этот раз темно-синий. – Мои ребята контролируют ситуацию. Я в них верю.
– Да кто бы сомневался, – проворчала я себе под нос. – Когда мы сможем зайти внутрь?
– А что ты хочешь там увидеть?
– Не знаю, – растерялась я. – Хоть что-нибудь.
– Думаю, продуктивнее будет почитать это, – Сашка протянул мне свой телефон. Взглянув на экран, я увидела длинное полотно текста.
– Может, ты мне так расскажешь, а, – жалостливо протянула я, изобразив мольбу.
Сашка недовольно покачал головой и начал читать. И что-то в этом было не так. Он не спорил, не припирался, не отпускал едкие замечания. Даже не назвал меня ленивой наглой мордой.
– Агата Воронцова, девятнадцать лет. По предварительной информации, полученной от тех, кто знал её при жизни, девчонка было тихоней. Одевалась скромно, близких друзей не имела. Да и вообще друзей не имела. Не курила, не пила, парней сторонилась, – Сашка поднял на меня недовольный взгляд. – Она полная твоя противоположность.
– Да, я, в отличии от неё дымлю как старый прапорщик, бухаю как старый пират, и трахаюсь как озабоченная панда, – закатила я глаза. – Еще и шмалью закидываюсь!
– Вот сейчас вообще не понял, что ты сказала, – моргнул Сашка.
– Давай, дальше, а? – поторопила я, не желая устраивать на месте преступления ликбез. Другу, может быть, и все равно, а вот мне как-то было не по себе.
– С одногруппниками Агата общалась только на тему учебы и о себе почти ничего не рассказывала, – покорно продолжил Седой. – После пар сразу шла домой. В свободное от университета время либо корпела над учебниками, либо рисовала. Говорят, хорошо получалось.
– Она была художницей? – удивилась я. – А почему тогда пошла на физмат?
– Кто знает, что у подростков в голове? – не особо заинтересовался Седой. – Может быть, родственники заставили, а может быть, решила, что картинками много денег не заработаешь?
–Смотря, что рисовать, – пробормотала я.
– Кстати, жила она вместе с бабушкой шестидесяти восьми лет. Есть младший брат. Ему тринадцать. Сейчас учится в средней школе. Они еще не в курсе случившегося, родственникам пока ничего не сообщали.
– Бедный ребенок, – с неподдельным сочувствием произнесла я.
– Почему? – скривился Сашка.
– Представь, каково это будет тринадцатилетнему пацану узнать, что его сестра не только убила себя, но и забрала жизни больше сотни людей.
– Ничего, справится, – безразлично бросил мой друг. – Мы же вот как-то со своим дерьмом справляемся.
– Да что с тобой сегодня такое? – не выдержала я и, схватив друга за рукав, оттащила его чуть в сторону.
Сашка ожесточенно потер лицо, а после испытывающим взглядом вперился в моё лицо.
– Тебе это не понравится.
Я пожала плечами как можно беспечнее.
– Мне много чего не нравится в этом мире, ничего, живу же как-то.
В ответ на мои слова Сашка лишь протянул мне что-то, что при ближайшем рассмотрении оказалось студенческим билетом. Раскрыв его, я прочитала имя, написанное крупными буквами – Агата Степановна Воронцова – и взглянула на фото рядом. И словно в зеркало посмотрела.
– Она практически твоя копия, – произнес Сашка то, что я уже поняла и без него. – В первый момент, увидев её фотографию, я подумал, что это ты. Но приглядевшись, понял разницу. У неё глаза чуть шире расставлены, чуть крупнее губы.
– А еще волосы длиннее, – угрюмо прокомментировала я, не отрывая взгляда от фото. – Да к тому же темнее и она заплетает их в две косички. Ты видел когда-нибудь у меня косички?