Я укоризненно взглянула на Гошу. Он лишь виновато дернул плечом и вернулся за мою спину.
Я вновь сосредоточила свое внимание на вдовце. Он уже допил воду и теперь утирал мокрые губы тыльной стороной ладони.
– Как вы себя чувствуете? – аккуратно начала я.
– А что? – нервно дернулся вдовец, схватившись пальцами за край больничной простыни. Я демонстративно перевела взгляд с лица мужчина на его руки, выдававшие крайнюю степень нервного напряжения, испытываемого вдовцом. Под моим выразительным взглядом толстенькие и короткие пальцы, покрытые густыми черными волосками, тут же отпустили постельное белье и вцепились друг в друга. Я улыбнулась, а после вновь посмотрела ему в глаза. И увидела там страх. Страх на грани паники, нарастающей снежным комом.
– Нам сказали, что вам стало плохо, после того, как вы узнали о гибели жены, – спокойно пояснила я, а после сделала жест рукой, обводя разложенные на тумбочке продукты. – Но, судя по вашему аппетиту, с вами все хорошо.
– Когда мне плохо – я ем, – запинаясь заговорил вдовец, опуская голову. – Старая привычка, еще с детства.
– Тогда в ближайшее время вам придется много есть, – сделала я вывод. – Советую переехать поближе к магазину, а еще лучше – продовольственному складу.
– Почему? – резко вскинул голову Глушко.
– Ну как же, недавно погиб сын, – с готовностью напомнила я, – а теперь вот не стало жены. У вас осталась лишь младшая дочь, Мария. Кстати, как она?
– Все хорошо, – не уверенно произнес Глушко. – Слушайте, что вам надо?
– Поговорить, – пробасил за моей спиной Гоша.
– О чем? – чуть отодвинулся от нас вдовец.
– О вашей семье.
На этих словах мужчина вздрогнул всем телом, как от удара хлыстом и начал стремительно сереть.
– Я ничего не знаю, – заявил он шепотом в то время, как с его лица сходили все краски жизни.
– Думаю, кое-что вы все-таки знаете, – не согласилась я. – И поделитесь этой информацией с нами, а иначе…
Я оборвала себя на полуслове и печально склонила голову.
– Иначе? – эхом повторил за мной Глушко.
– А иначе, – вступил в наш разговор Гоша, – она выйдет, и ты останешься наедине со мной.
– Вы мне угрожаете? – мужчина явно был напуган, из-за чего не оставлял попыток увеличить между нами расстояние, которые привели к тому, что его рыхлое тельце практически вжалось в спинку кровати, распластав под собой несчастную подушку.
– Нет, предупреждаем, – отчетливо хрустнул пальцами Гоша. Не знаю, что он там демонстрировал за моей спиной, но вдовец вдруг проникся его словами. И если до этого момента он был напряжен, как натянутая струна, то после заявления моего спутника как-то разом обмяк, словно из него выдернули стержень.
И хотя этот стержень изначально был так себе, он все же служил какой-то внутренней опорой, поддерживал силы. Теперь же Глушко напоминал человека, которому жить оставалось полтора дня, и он об этом знал.
– Чего бы вы не боялись, мы сможем вас защитить, – в полголоса заговорила я, пытаясь добавить успокаивающие нотки, что было очень трудно. Невозможно успокоить человека, когда у тебя самого в груди клокочет вулкан. – И мы – единственные, кто сможет вам помочь. Но для этого нам сперва необходимо понять, от чего вас нужно уберечь. Помогите нам – и мы сделаем все, что потребуется для вашего спасения.
Глушко запустил пальцы в жиденькие остатки шевелюры и отчаянно простонал:
– Не сможете.
Я выдала кривую усмешку.
– Поверьте, сможем.
– Вы не знаете, кто он, – проскулил вдовец, продолжая увлекательный процесс по прореживанию волосяного покрова на голове.
– А вы не знаете, кто мы, – низким голосом прогудел Гоша. Я удивленно покосилась в его сторону, так как со мной парень разговаривал обычным тоном, не похожим на вот этот вот медвежий рык из глубокой пещеры. Парень поймал мой взгляд и лукаво подмигнул. – Видите эту девушку перед собой?
Я в замешательстве вздернула брови, не ожидая такого захода.
Вдовец тоже не ожидал, и его удивление стало зеркальным отражением моего. Только мои глаза не сошлись у переносицы. Глушко даже перестал выдергивать на себе волосы, изумленно уставившись туда, куда предложил ему Гоша – на меня.
– Она кое-что умеет, – продолжил гнуть свою линию Гоша. – Покажи ему, – а вот это уже было адресовано мне.
Просьбу я проигнорировала, но вот игнорировать Гошу оказалось намного труднее. Парень задался целью, и я даже понимала какой, но методы его мне не нравились.
– Покажи ему, – наставил мой временный напарник.
– Мы не в цирке, а я – не клоун, – негромко пропела я, пытаясь удержать на лице дружелюбное выражение. Затея была плохой. И не только потому, что мне не хотелось привлекать к себе лишнее внимание, но и потому, что у каждого действия есть последствия. В моем случае последствия бывали порой невыносимыми.