Те люди, что ввалились в комнату первыми меня не тронули. Очевидно, побоялись. Но я кожей ощущала их, перешептывающихся и не решающихся подойти. Вскоре прибежал мужчина в белом халате. Он растолкал собравшуюся у дверного проема толпу и медленно направился ко мне. Стараясь не делать лишних движений, он подходил мягко, едва ли не на цыпочках и при этом что-то тихо приговаривая, словно пытаясь успокоить обезумевшего зверя.
Но я его не понимала. Я много, чего не понимала в тот момент. Обескураженная, больная и растерянная. Мой мозг никак не мог осознать, почему я нахожусь в этой странной комнате, где все покрыто гарью, среди людей, которые смотрят на меня с ужасом и отвращением одновременно. И почему этот человек в странных белых одеждах что-то говорит мне, но отчаянно старается не смотреть в глаза и движется крадучись?
Не ожидая подвоха, я позволила ему подойти к себе. И это было ошибкой. Надо было выпрыгнуть через разбитое окно и бежать до тех пор, пока это странное место не скрылось бы за горизонтом. Но я этого не сделала. А мужчина, воспользовавшись моим замешательством резко и быстро воткнул мне иглу в руку. Я успела лишь громко вскрикнуть, как тело внезапно отяжелело и расслабилось, а веки, помимо воли, опустились и не захотели больше подниматься.
Когда я открыла глаза в следующий раз, то оказалась лежащей в темной и такой маленькой комнате, что расстояние от одной серой бетонной стены до другой такой же едва ли составляло больше двух метров. Такими же пугающими своей серой безысходностью были потолок и пол. Выход из этого помещения был один – через железную, местами проржавевшую дверь. С её внутренней стороны не было ни ручки, ни замочной скважины. Напротив двери, высоко под потолком, находилось небольшое окошко, закрытое решеткой. Это окно было единственным источником освещения – сквозь него в комнатушку проникал желтый свет луны. И все, что можно было рассмотреть сквозь это окно – кусочек черного неба да верхушки деревьев. В ту ночь луна светила особенно ярко, а ветер колыхал ветки, которые скреблись в стекло. Страшно. А помощи просить было не у кого. Ни тогда, ни потом. И испытанный в тот момент страх…он остался со мной навсегда.
В комнате я находилась одна, привязанная по рукам и ногам к жесткому каркасу кровати. Поза морской звезды не отличалась удобством, очень скоро у меня затекли конечности, а еще через время онемело все тело. Предпринимая очередную попытку вырваться, уже сотую, наверное, за ту ночь, я услышала шум.
Он раздавался откуда-то снаружи, и не был похож ни на что знакомое мне. Уже потом, немного освоившись в этом мире и анализируя события прошлого, я поняла, что звуки, слышимые мною в ту ночь, были сиреной скорой помощи.
Шум исчез также резко, как и возник. Несколько минут оглушающей тишины. А после за дверью, что отделяла меня от всего остального мира или же, возможно, прятала мир от меня, раздались голоса и послышались приближающиеся шаги. Заскрежетал металл – и дверь тяжело, с противным протяжным скрипом, отворилась.
Непривычно яркий свет ударил по глазам. Я зажмурилась на мгновение, но после, преодолевая боль, открыла веки. И сквозь выступившие на глазах слезы смогла рассмотреть людей, вошедших в комнату.
Несмотря на телесную немощность, мозг мой продолжал работать четко и быстро, фиксируя все происходящее с такой ясностью, что каждая пережитая минута намертво впечаталась в мое сознание. Я помнила все события так, как будто они случились вчера.
Их было трое. Еще трое перегородили дверной проем, но остались за порогом. Все они были одеты в черные глухие одежды, лица закрывали такие же плотные черные маски. Единственными открытыми участками оставались глаза – они поблескивали в темноте, и я физически ощущала на себе их внимательные взгляды. Когда зрение привыкло к свету я смогла рассмотреть, что в руках гости держат некие предметы и зачем-то направляют их на меня.
Один из вошедшей троицы шагнул вперед и склонился надо мной, всматриваясь в мое лицо. Наши глаза встретились, и я успела рассмотреть черную окантовку вокруг его радужки необычного насыщенно фиолетового цвета. Невероятно красивые и очень запоминающиеся глаза.
В следующее мгновение он вытащил из-за пояса нож. Я сжалась и попыталась отпрянуть, но веревки не позволили мне этого сделать, грубо впившись в ничем не прикрытую тонкую кожу запястий и щиколоток.