– Я не знаю, – через пару мгновений проронил мой друг. – А у тебя с Дариной тоже официальный контракт?
– Не совсем так, – я сдержала смешок. – Я ей очень сильно помогла в одном деле. И теперь она передо мной в долгу. А я этим беззастенчиво пользуюсь.
– Что за дело? – потемнел лицом мой бывший напарник. – И почему я не в курсе?
– Потому что это было давно, и я провернула его без твоего участия, – размыто пояснила я. Мне не хотелось углубляться в подробности.
– И все же? – упорствовал друг. – Я хочу знать, что у тебя за дела с ведьмой.
– Ничего незаконного. Просто…решила одну её семейную проблему.
– Какую? – не отставал Сашка, вцепившись в меня словно охотничья борзая.
Я застонала.
– Господи, Саня, я просто помогла ей разобраться с мужем!
– Саня? – в некотором ошеломлении переспросил друг. – Нечасто ты меня так называешь. Точнее, никогда.
– Все когда-либо случается в первый раз, – отмахнулась я и посмотрела на часы.
– Так что там с её мужем? – напомнил Седой, проследив за моим взглядом. А после запоздало воскликнул: – У ведьм бывают мужья?
– А чему ты удивляешься? – хмыкнула я. – Конечно, бывают. Они ведь женщины, а потому вполне естественно, что ведьмы выходят замуж, создают семьи. А иначе, как ты думаешь, они размножаются? Почкованием?
– Вообще никогда не думал об этом, – подергал себя за ухо Саня и…мне показалось, или это была попытка скрыть смущение? – Ведьмы никогда не казались мне заслуживающими внимания – сидят в своих избушках на краю леса, возятся с травками. Что в этом может быть интересного?
Я едва удержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу в глубочайшем разочаровании стандартно мужским мышлением друга.
– Во-первых, ведьма ведьме рознь. Некоторые из них способны обратить тебя в жабу. Да, да, – закивала я головой в ответ на преисполненный скептицизмом взгляд Сашки. – И оставить квакать на болоте до конца дней твоих. Сила ведьмы в её возрасте – чем старше они становятся, тем могущественнее становятся. А жить они могут очень долго, в том числе, благодаря особому образу жизни. Для них свойственно изолированное существование, они не собираются в группы, как оборотни. Но они негласно объединены своим лидером, Верховной Ведьмой, которая при необходимости созывает их в ковен. В ковене ведьмы объединяются, превращаются в единое целое и сливают свои силы в одну. Поговаривают, что Верховной более пятисот лет. И она была главной фавориткой французского короля, фактически управляя не только страной, но и дирижируя всей европейской политической ареной того времени. И при этом, не покидая его постели.
– Странно, – с подозрением глянув на меня, задумчиво протянул Седой.
– Почему? – не согласилась я. – Ведьмы умеют сохранять молодость веками, а стать красивой не трудно, если ты достаточно умна. Чтобы проникнуть в королевские покои и задержаться там надолго ничего другого и не требуется. Только сообразительность, внешняя привлекательность и толика везения. И все это с легкостью способная организовать та, что главенствует над всеми ведьмами.
– Все, что ты описала больше свойственно суккубам, а не ведьмам, – пояснил свою мысль Сашка. – Ты уверена, что говоришь не про свою родственницу?
Я раздраженно поджала губы.
– Уверена. Хотя суккубы и ведьмы в чем-то схожи. И у тех, и у других рождаются только девочки. Также, представительницы обеих рас способны жить долго и не стареть. Вот только ведьмы предпочитают человеческих мужчин. Они либо используют их для размножения, либо сочетаются браком, а после всю жизнь скрывают свою истинную сущность. Но дочек ремеслу начинают обучать едва ли не с пеленок. Суккубы же предпочитают видеть рядом с собой сильных мужчин, способных их защитить.
– Король вполне подходит на роль защитника, – с прищуром поисковой собаки пограничника покосился на меня Седой.
– Король королю рознь. И тебе ли не знать, Сашка, что короля королем делает не корона.
– А что же?
Мы обменялись напряженными взглядами и в эту секунду мир словно замер, затаился. Не знаю, что Сашка прочел в моих глазах, но я в его увидела затаенное ожидание.
– Сила воли, – наконец, ответила я. – И стремление к победе.
И что-то хрустальное разбилось в воздухе. Веером разлетелись осколки, сверкая острыми гранями и оседая вниз, словно застывшие на морозном ветру слезы.
Отчего-то стало очень грустно. И тяжело дышать. И думать ни о чем не хотелось, но о чем-то надо было. А потому я произнесла: