И только я открыла рот, чтоб достойно ответить, как Хасан резко произнес:
– Хватит, – а после добавил, обращаясь к парню: – Займешься ею. И в машине еще раз все проговори. Раз кое-кому требуется персональное разъяснение.
А это уже было сказано мне.
– Ты все поняла? Делаешь всё, что он, – Хасан ткнул пальцем в сторону красавчика, – скажет. Создавать проблемы не советую. Иначе я разрешу ему заняться твоим перевоспитанием. И тебе это, поверь, не понравится.
От таких слов у меня по коже побежали мурашки. Захотелось передернуть плечами, а еще заплакать. Но так как в этот момент я была объектом внимания не только разозлившегося Хасана и насмешливого красавчика, но и других присутствующих, то изо всех сил старалась удержать самообладание.
– Всё, по машинам, – распорядился Хасан и хлопнул ладонью по столешнице. Это сработало словно сигнал стартового пистолета. Все тут же поднялись и направились к выходу. Я слегка отстала, не желая толкаться в дверях, и не заметила, как рядом оказался тот самый красавчик.
Сложив руки за спиной со скучающим видом, он встал на шаг позади меня, но так близко, что расстояния между нами практически не осталось. Самым наглым образом вторгаясь в мое личное пространство, он старательно следил за тем, чтобы ни в коем случае не прикоснуться ко мне даже краем одежды. Всем этим он словно желал продемонстрировать не только свое превосходство, но и то, что может делать все, что захочет и я никак не смогу этому противостоять. Кто он, и кто я?
Ощущая свою уязвимость, я обняла себя руками за плечи и, опустив голову, поторопилась догнать остальных. Почему-то присутствовало острое нежелание оставаться с этим человеком наедине, сопровождавшееся отзвуками подступающей паники. И хотя он позволил мне удалиться, не став преследовать, легче не стало. Сохранилось ощущение, как будто он по-прежнему находился рядом, за моей спиной, только теперь я его не видела.
Пока шла к гаражу, я то и дело оборачивалась и дергалась от каждого громкого звука. А ведь согласно указанию шефа, нам еще предстояло ехать в одной машине. И мне еще что-то там должны были объяснить.
От острого предчувствия чего-то нехорошего я вновь ощутила подкатывающий к горлу ком. Замедлила шаг, размышляя как мне следует себя вести с этим человеком, но так ничего и не придумала. Идти на открытое противостояние не хотелось, а терпеть насмешки не позволяла гордость.
Уже вскоре я миновала последний поворот коридора, спустилась по железной лестнице и вышла в гараж. Там стояли четыре черных джипа с тонированными стеклами и уже заведенными моторами. Все остальные к этому моменту уже по своим местам и только самый крайний автомобиль стоял с распахнутой дверью у переднего пассажирского сидения.
– Может быть, ты поторопишься? – холодно и надменно произнес сидящий в той же машине на месте водителя красавчик. – Ждем только тебя, принцесса.
Я зашагала быстрее, понимая, что так надо, что придется перетерпеть. Однако все мои инстинкты буквально требовали убраться от этого человека подальше.
Но вот я достигла машины, рывком запрыгнула на сидение и захлопнула дверь.
– Пристегнись, – окатив меня презрением, приказал парень.
Я не шелохнулась. Дело в том, что у меня присутствовала некая странная форма клаустрофобии. Мне необходимо было постоянно находиться в таком положении, которое не сковывало свободу передвижения. Например, я никогда не садилась в общественном транспорте у окна – всегда только со стороны прохода, чтобы иметь возможность в любой момент встать и беспрепятственно выйти. В кафе я также всегда выбирала самый ближайший к выходу столик, а при покупке билетов в кинотеатр предпочитала крайние места. Чувство свободы – оно необходимо мне было как воздух, а потому я физически не переносила любые ограничения. И ремень безопасности, хоть он и был рассчитан на защиту пассажира, воспринимался мною как поводок.
– Я сказал, пристегнись, – по слогам повторил парень, угрожающе понизив голос и глядя строго перед собой.
Я вздохнула, пронаблюдала за тем, как его пальцы сжимаются вокруг руля до побеления костяшек, поняла, что не хочу наблюдать, как эти же пальцы аналогичным образом впиваются в мой какой-нибудь жизненно важный орган и решила попытаться договориться. Если не о мире, то хотя бы о перемирии.
– Слушай, – заговорила я как можно дружелюбнее. – Понятия не имею, за что ты меня так возненавидел буквально с первого взгляда, ведь я даже не знаю твоего имени, но… Давай договоримся – ты не трогаешь меня, я не трогаю тебя. Каждый живет своей жизнью и не лезет в чужую. Ок? Не хочу затевать ссору, но я ведь и не собачка, чтобы команды выполнять.