На большее они не способны, ибо пара попыток бунта, кончались показательными казнями. С тех пор, различные подпольные формирования давили сами японцы в зародыше.
— Слышал что вы хотели меня видеть, — сказал я, войдя в кабинет директора.
Аскетично… Вот что можно сказать про этот кабинет. Кроме рабочего стола со стареньким ноутбуком на нем, в кабинете стоял небольшой стол с чайным сервизом и бансаем, а также шкаф с папками.
— Соколов, — кивнул мне директор, жутко коверкая мою фамилию. — Вы нарушили правила поведения в школе…
— И какое же? — с усмешкой спросил я.
— Вы напали на учеников! — даже привстал в кресле директор.
— Да? — удивился я. — Когда?
— Не придуривайтесь! Есть свидетели!
— Примерно половина школы видела, как меня избивали втроем, — фыркнул я. — Но что-то вы не вызвали моих обидчиков на ковёр.
— Сейчас мы обсуждаем ваше поведение!
— Как будешь готов говорить конструктивно, — сказал я перейдя на русский. — Тогда и вызывай меня. Правили или едины для всех, или их будет топтать кто угодно. Бывай старик.
Развернувшись, иду к двери, но ту внезапно покрывает толстый слой льда.
— Я не разрешал тебе уходить щенок! — рявкнул директор вставая, а в кабинете резко похолодало.
Контроль материи: Хрупкость.
— Мне не нужно твое разрешение старик, — ухмыльнулся я и одним движением проломил его лед, вместе с дверной ручкой, пробив дверь насквозь.
Осколки впились в мою руку, оросив пол моей кровью, но я спокойно вцепился в дверь и дёрнул на себя. Лед хрустнул, раскалываясь на части и я открыл дверь, а после спокойно вышел из кабинета.
Директор не попытался меня остановить и даже не крикнул ничего вслед. Я же направился в лазарет, орошая пол своей кровью и любой желающий мог отследить мой путь от директорского кабинета.
Некоторые школьники замечали кровоточащего меня и в страхе отшатывались.
Так я и дошёл до лазарета, где меня встретила пьющая чай медсестра.
— Ну не дня без драки! — всплеснула женщина рукой, а второй залпом допила чай.
— Я не дрался, — спокойно сказал я, усаживаясь на кушетку.
— А это тогда что? — женщина неодобрительно осмотрела мою окровавленную руку.
— Директор не хотел выпускать меня из своего кабинета и пришлось слегка сломать его лед, — с усмешкой ответил я.
— Хм… — нахмурилась женщина. — Все порезы острые и их много… Но чтобы директор…
— Если пройтись по дорожке из моей крови, то все станет сразу понятно, — пожал я плечами.
Медсестра только покачала головой, не став дальше задавать глупых вопросов. Быстро перебинтовав мою руку, она зажала её между своими ладонями и те засветились мягким желтым светом.
— Повязку не снимай до вечера, — устало сказала женщина убирая руки. — Раны заживут за пару часов, но повязку подержи подольше.
— Спасибо, — улыбнулся я. — И дайте мне выписку из журнала травм.
— Какую выписку? — почти искренне удивилась женщина.
— Ну как какую? — фыркнул я. — В случае получения травмы в школе и обращения в медпункт, все травмы заносятся в специальный журнал, откуда ученик может получить выписку для дальнейшего внешкольного лечения или подачи заявления в полицию.
— Не понимаю о чем вы…
— А давайте я вызову полицию? — демонстративно достаю телефон. — Они быстро снимут слепок магии с моей руки и сравнят с вашим. А заодно зафиксируют не только отказ дать выписку из журнала, но и отсутствие записи в этом самом журнале.
— Зря ты так, — покачала головой целительница. — У директора есть связи и в полиции…
— Очень интересно! А поподробней? Думаю имперская прокуратура очень заинтересуется этими самыми связями, — оскалился я. — И я всё ещё жду что вы заполните журнал и дадите мне выписку.
Покачав головой, женщина взяла с полки толстую тетрадь с гербом империи и стала вносить туда записи об очередном пациенте.
Зачем мне эта вписка? Ну очевидно же! Чтобы поставить зарвавшегося директора на место. Он далеко не важная шишка, раз сидит в директорском кресле совсем простой старшей школы, коих только в нашем районе три или четыре штуки.
Будь эта школа частной или хотя бы для средней аристократии, тогда да. Проблемы могли бы быть у меня, но и там совершенно другие правила. Так что, пускай старик развлекается, пытаясь протиснуться через жернова бюрократического аппарата империи.