Личная гвардия императора, как любое элитное подразделение во все времена, являлась ключевой силой в заговорах. Часто инициатива смены правителя принадлежала самим гвардейцам. Но на этот раз гвардейцы проявили государственную мудрость. Все дело в том, что на тот момент гвардия практически целиком состояла их германских и славянских наемников. Воспитанные в родовых традициях, а не в душной политической атмосфере Рима, пропитанного миазмами заговоров и измен, они здраво рассудили, что двуглавый орел хорош только на флаге, а в природе двухголовый теленок — не жилец.
В родовой культуре рождение двухголового ублюдка всегда символизировало нарушение фундаментальных основ мирозданья. А тут сам император — символ оси Мира — решил размножиться почкованием. И разрубил надвое живое тело Империи, посчитав, что обе части смогут жить самостоятельно. Подобная политическая вивисекция, если и была органична для деградировавшей верхушки власти, то явно не укладывалась в головах менее изощренных в политике гвардейцев.
На новый лад эту же интермедию разыграли в Беловежской пуще. Пока Михаил Горбачев тешил себя иллюзиями «ново-огаревского процесса», три нахрапистых политика выдернули из-под него трон и по-большевистски «все отняли и поделили между всеми».
И над бывшим СССР разом взошло сразу пятнадцать политических солнц, не считая непризнанных и самопровозглашенных светил.
Многоголовый монстр СНГ, полученный в результате расчленения единой страны, продолжает жить в умах нынешних политиков и, как всякая химера, вытягивать жизненную энергию из человейников, на которых он паразитирует. Никто из налогоплательщиков в человейниках, бюрократически объединенных в СНГ, не ставит вопроса, сколько средств из валового национального продукта идет на финансирование «структур содружества»? И сколько точно бюрократов, идеократов и криптократов паразитирует в свое удовольствие на естественной ностальгии подвластных по сильному и единому государству?
С точки зрения кибернетики историю человечества можно представить как непрерывный процесс оптимизации управления человейниками. Как повышение уровня управляемости объекта управления и сведение к минимуму количества субъектов и центров управления. Но писалась программа, как точно выразился Бисмарк, не пером и чернилами, но мечом и кровью.
История — сплошная череда войн. Якобы в них выплескивалась пассионарная энергия и тяга к убийству себе подобных. Такая точка зрения на войны имеет право на существование. Как и вполне рациональное объяснение природы войн.
Во всех без исключения войнах истинной целью было ограбление, закабаление и подчинение, то есть приведение покоренные человейники в управляемое состояние. У Триады Власти, закабалившей собственный человейник нет никаких внутренних ограничений, а существуют только внешние факторы: агрессивность соседних человейников и агрессия природной среды.
Как только внутри человейника оптимизировалась схема управления, он начинал агрессивно манифестировать себя вовне. Он начинал разрастаться и поглощать соседние человейники. Экспансия могла осуществляться мирным путем или военной силой, но всегда приводила к тому, что Триада Власти узурпировала право на насилие и распределение в захваченном человейнике. Потерпевшая поражение Триада Власти либо уничтожалась, либо шла на сотрудничество с оккупантами. А приобретенные ресурсы шли на обеспечение дальнейшей экспансии. И так до тех пор, пока волна экспансии не разбивалась о более стойкие к вторжению человейники или не утыкалась в естественные природные преграды.
Так, например, Римская империя освоила обширные пространства, подчинив своей власти самые разнообразные человейники. Но, выйдя к берегам Ла-Манша и Атлантики, натолкнувшись на яростное сопротивление славянских и германских племен, лучшая по тем временам машина агрессии забуксовала. А потом и встала намертво. Самый совершенный государственный человейник под названием Римская империя мог жить только экспансией. А командно-административного ресурса для удержания колоний в подчинении у Рима не хватило.
Так же рухнула империя Александра Македонского, которая была фактически марширующей по ойкумене армией с растянутыми тылами. Как только армия вышла к границам ойкумены, как ее понимали греки по учениям Аристотеля, — к водам Ганга, весь экспансионистский пыл выветрился в одночасье. Потому что оказалось, что за границей мира, проведенной Аристотелем, лежат огромные пространства, освоенные другими человейниками и никаких ресурсов на их покорение у Александра Великого не хватит.