Коль скоро коснулись «военного аспекта» русского патриотизма, то отметим, что хуже всего России удаются интервенции. Внешняя военная агрессия всегда являлась инициативой Триады Власти. Для ее оправдания приходится апеллировать к «государственным интересам», расовой или любой иной ненависти, к духу стяжательства и к самым низменным человеческим чувствам. Облагораживая их бравурными маршами и феерическими патриотическими шоу. Есть этносы с повышенной властностью и агрессивностью, им отлично удаются захватнические и колониальные войны. Русские к ним не относятся.
Россия в двадцатом веке имела два опыта классической интервенции: русско-японскую войну и Варшавскую кампанию Тухачевского. В обоих случаях агрессия закончилась полной катастрофой.
Войну с Японией затеяло царское правительство из идеологических соображений. Требовалась «маленькая победоносная война» для укрепления пошатнувшегося авторитета Триады Власти. Войну с Польшей начала большевистская Триада Власти также абсолютно из идеологических соображений. Леворадикальной верхушке большевиков не давала покоя идея «мировой революции» и вскружила голову победа в Гражданской войне. Безусловно, свою роль сыграли чисто военные ошибки и низкий уровень командования. Но главное, чего не учли генералы и комиссары — русский человек, пусть и в солдатской форме, по природе своей — защитник, а не агрессор.
Это пространное отступление сделано лишь за тем, чтобы хоть немного развеять идеологический туман в сознании, вызванный ударными дозами «любовного зелья», которым пичкает нас Триада Власти.
Мы переходим к главной теме — судьбе России. Как бы это ни было трудно, постараемся сохранить объективность и беспристрастность.
Сколько бы не воспевали «особую стать» России, которую «умом не понять», сколько бы не насмехались над вековечной «отсталостью» России, но следует признать очевидный факт — Россия исторически сложилась и развивалась как уникальный тип человейника. Мы не будем встревать в спор «почвенников-патриотов» с «европейски просвещенными либералами». Как-нибудь, без нас разберутся, кто кого патриотичнее и кто больше любит родину. Будем строго придерживаться применяемого нами подхода — взгляду на историю как на эволюцию систем управления человейником. С точки зрения научной корректности это более правильный подход, чем идеологические «драки подушками», и, как вы, наверное, уже заметили, позволяет по-новому взглянуть на известные факты, дав им новую, достаточно неожиданную интерпретацию.
Кратко напомним этапы эволюции человейника с точки зрения социальной кибернетики:
1. Выделение сообществ протогоминидов из животного мира через использование внутривидового убийства как эволюционного фактора; возникновение человейника как среды обитания вида хомо сапиенс; внутривидовая селекция по линии власти и управления, приведшая к внутривидовому разделению на суперанималов, суггесторов, диффузников и неоантропов.
2. Закрепление функции властвования и управления через внутривидовую трудовую специализацию; формирование специализированных органов человейника — Триады Власти; жесткое разделение внутри человейника по линии властные-подвластные, управляющие-управляемые; окончательное выделение вида хомо сапиенс из животного мира через техногенный и социальный характер эволюции.
3. Установление оптимального баланса между внутренними и внешними факторами, обусловливающими существование и успешную жизнедеятельность человейника; эволюционный всплеск, приведший к формированию глобального родового человейника.
4. Инверсия контура управления, самоизоляция и демонизация Триады Власти; повышение внутривидого уровня агрессии и агрессивности по отношению к среде обитания; распад глобального родового человейника под ударом кочевой цивилизации.
5. Углубление противоречий между объектом и субъектом управления, гипертрофированное развитие органов власти и управления, полное обособление Триады Власти от трудовой части человейника — эпоха государственных человейников. В производственной деятельности происходит переход от ручного труда к машинному, от принуждения к труду через лишение личной свободы (рабы и крепостные) к экономическим и идеологическим стимулам к труду.