Пролог
«Мой враг – я сам внутри себя. Внутри меня есть «не я».(с)
Харуки Мураками. Все божьи дети могут танцевать.
«Я тот, чей взор надежду губит;
Я тот, кого никто не любит;
Я бич рабов моих земных,
Я царь познанья и свободы,
Я враг небес, я зло природы,
И, видишь, – я у ног твоих.»
М. Ю. Лермонтов «Демон»
Лейла
Не так я представляла себе свою жизнь.
Теперь, когда я заглянула в самое сердце бездны и осталась жива, эта мысль не перестает преследовать меня.
Я не сделала ничего плохого. Но и ничего хорошего.
Первое, что чувствую, когда сознание возвращается в мое тело – боль. Тягучую, липкую…сосредоточенную на моих запястьях и лодыжках.
Я связана и не просто связана – оковы плотно окольцовывают мою кожу, до красноты, до рубцов, которые останутся со мной на всю жизнь.
Как память о кошмаре, который настиг меня в момент, когда я смирилась со своей участью рабыни.
Я не была рабыней в самом из жутких смыслов этого слова. Скорее вольной птицей, запертой в золотой клетке. Я не была свободна, но и не вылизывала ноги своему хозяину.
Я просто не принадлежала себе. Уже слишком давно – нет. А теперь все будет гораздо хуже, ОН успел показать это мне, и я знаю, что этот подонок не остановится ни перед чем. Кай Стоунэм будет упиваться своей местью, пока не сломает меня.
Это будет не разлом пополам, он сказал, что это было бы слишком легко. Скучно. Он будет медленно отламывать кусочки моей души и каждый кусочек делить на новые части…
Маньяк? Психопат? Сумасшедший? Именно эти слова приходили мне на ум, когда я вспоминала взгляд его зеленых глаз-хамелеонов.
Я больше не хотела их видеть. Никогда. Но он уже подал голос:
– Не притворяйся, – этот был голос полный стали. Голос моего похитителя и создателя моих мук. Я даже в мыслях не хотела называть его по имени. Но еще больше я не хотела, чтобы он произносил мое имя. Пусть даже не настоящее.
– Я знаю, что ты пришла в себя, Лейлааа, – мое имя Кай протянул, и от одного звука его голоса по моей коже заструился пот. Я отчетливо почувствовала медленно стекающую по пояснице каплю.
Я не буду просыпаться. Чем меньше я буду смотреть в его глаза, тем лучше будет для меня. Так легче…противостоять его влиянию. Хотя это почти невозможно.
Постаралась прислушаться к своим ощущениям. Я больше не была потной и грязной. Не чувствовала крови на своем теле – осталось лишь болезненное жжение между ног. Если бы я встала, боль принесла бы мне серьезные проблемы при ходьбе.
Это пройдет.
Старалась себя успокоить, чтобы остановить предательские слезы, закипающие под веками. И даже это не укрылась от его соколиных глаз…
Он затянул веревки на моих запястьях еще туже, когда я резко открыла глаза и начала вырываться из пут. Как глупо.
– Отпусти меня! Ублюдок! Ты за все заплатишь! – неожиданно вырвалось из меня, а потом я всхлипнула и ослабла снова. Боль стала невыносимой. Она начала просыпаться в моем теле.
А картинки моих воспоминаний смешались с мягким угрожающим баритоном в моей голове:
«Сейчас я трахну твою маленькую тугую попку. И только попробуй вякнуть.»
На губах я ощутила вкус клубники. Это последнее, что я помню, прежде чем вновь провалиться в бессознательную бездну.
Глава 1
Лейла
Говорят, привыкнуть можно ко всему. Даже к тому, что тебя все ненавидят.
Даже к тому, что теперь я вещь? У меня нет личности. Лишь маска, которую нацепили на меня, как на куклу, и которую я приняла с улыбкой из-за отсутствия вариантов.
Неужели можно даже привыкнуть к мысли, что я больше никогда, никогда не увижу своих родных и близких?
Помню ли я их лица, и достаточно ли двух лет, чтобы полностью обнулить свою жизнь?
Я больше не знаю, кто я. Лейла. Такое имя дал мне мой хозяин – Алмас Ясин.
– Лейла, поменяй мои ароматические свечи, пожалуйста. Я хочу что-нибудь фруктовое или цветочное, – поднимаю глаза на женщину, пританцовывающую у зеркала. Она крутится перед своим отражением, радуясь новому дорогому подарку от своего мужа – роскошный халат в восточном стиле, украшенный сверкающими камнями. Уверена, что драгоценными. Прикидываю, что стоимость халата составляет годовой бюджет какой-нибудь небольшой страны в Африке.
В этом доме все сверкает и блестит, как и в том доме на Ближнем Востоке, который мы недавно покинули. Мы вернулись в Америку на время – Алмас часто приезжал сюда и порой не хотел расставаться со своими женами, наложницами, служанками и рабынями. Он любил женщин. Любил их нежной, светлой, но собственнической и где-то жесткой любовью. И мне повезло, что в его характере было любить всех женщин, иначе бы он не был бы так терпелив к моему телу.