То ли голод уменьшил мои претензии к еде, то ли моя смотрительница научилась готовить, но с завтраком я покончил быстро. Лита только усмехнулась и положила передо мной странного вида яблоки.
- Что с ними? - я недоверчиво покосился на сморщенные плоды. - Они счастливо дожили до пенсии, я не собираюсь их есть как минимум из уважения!
- Дурной ты все-таки! Они не старые, они печеные!
- Это тоже ты приготовила?! - моя тревога возросла, блюдо было сложновато для Литы.
- Расслабься, это меня вчера соседка угостила. Я их уже ела и, как видишь, жива!
- А чего это соседка тебя кормит? - поинтересовался я. Яблоко и правда оказалось неплохим.
- А почему нет? Одинокая старушенция, впервые человеческое общение получила. Я, знаешь ли, могу быть очень милой!
Это я знал. Как и то, что со мной Лита не бывала милой никогда - из принципа. Очаровательные улыбки, сочувствие и симпатия доставались всем остальным, я же огребал колкости и ироничные комментарии. Правда, и сам в долгу не оставался... замкнутый круг.
- О чем думаешь? - заглянула мне в глаза Лита.
- О мадагаскарских лемурах.
- Эти мне твои эротические фантазии по утрам...
Вот, что и требовалось доказать. Ехидна.
Безопаснее всего в таких обстоятельствах будет сменить тему:
- Ты уже начала знакомиться с местными?
- Конечно, чем мне еще заниматься! Кое-что удалось выяснить... Женька и его жена поселились в этом доме, хотя раньше здесь никто не жил. Это "раньше" включает в себя одиннадцать лет, то есть, с тех пор, когда умерла хозяйка дома.
- А кому принадлежит сам дом?
- Ее сыну. Здесь жила одинокая женщина с сыном, а до этого - ее родители, это вроде как семейное гнездышко такое. Но сын отправился в город учиться и больше сюда не возвращался. Когда женщина умерла, в дом никто не ехал, так что Женька стал первым. Жили они тихо...
- Женька и тихо - несочетаемые понятия!
- Под "тихо" я подразумеваю, что Женька ни с кем не конфликтовал. Пьющей части деревни было на него глубоко плевать. У непьющей части он покупал продукты, чем обеспечивал им солидный заработок, так что они Женьку боготворили. Но вообще он в деревне мало времени проводил, в основном у реки, один раз в горы ездил. О существовании Лино, похоже, никто не подозревал. Местные даже не знают, что Женька мертв.
- Ты им веришь?
- Верю, - без промедлений ответила Лита. - Ты знаешь меня, я неплохо разбираюсь в людях. Они не врут и ничего не скрывают, с Женькой не было проблем.
Вот оно как... Моя смотрительница наивностью не отличается, она не стала бы говорить такое просто из глобального доверия к людям. Скорее всего, местные жители и правда проще портянки, они ничего не знают, а тот, кто убил Женьку, и не позволит им узнать.
Только кто это? Кто способен убить двух взрослых людей и водное чудовище так, чтобы было незаметно?
- Лита, вчера во время осмотра я наткнулся на какое-то ограждение...
- Во время осмотра, который я тебе запретила? - холодно поинтересовалась моя смотрительница.
Я только скривился, но оправдываться не стал.
- Не мог удержаться, каюсь! Так вот, в лесу есть стена, а за ней - люди.
- Это что, загадка?
Она иногда находит очень неудачные моменты для шуток...
- Ага, а ответ - огурец! Можно посерьезней? Так вот, я не смог заглянуть внутрь, видимо, это что-то очень секретное.
- Странно, - нахмурилась Лита. - Мне не говорили ни о каких секретных объектах в этом районе. Да и местные ничего не упоминали.
- А ты попробуй спросить непосредственно о стене!
- Ладно, попробую, когда будет возможность...
- А возможность у тебя будет сейчас - сюда кто-то идет.
Я почувствовал приближение человека задолго до того, как Лита могла увидеть или услышать что-то. Сначала я полагал, что это просто ранний прохожий, но человек свернул к нашему дому... Вернее, свернула, потому что сюда направлялась женщина.
Я уже знал, где спрячусь: на чердак никто, кроме меня, без лестницы не полезет. Оставалось только подпрыгнуть, уцепиться когтями за старые, но крепкие доски и подтянуться. Надо сказать, справился я вовремя: в дверь уже стучали.
- Лита, ты дома?
- Да, сейчас открою!
Пока я прятался, моя смотрительница успела сбегать в свою комнату и накинуть что-то. Ну понятно, встречать гостей фактически в нижнем белье - не самая удачная идея!
Я слышал, как внизу хлопнула дверь; незнакомая аура стала ближе.
- Здравствуйте, баб Стася! - голос Литы звучал непривычно звонко и мелодично. - Извините, заспалась!
- Как же, заспалась, - почему-то засмеялась старушенция. - Я и не знала, что ты с молодым человеком приехала!
Опа... А бабуля-то - Шерлок Холмс!
- Что вы, я одна отдыхаю! - Лита была отличной актрисой, вот и сейчас отыграла молодцом.
Однако невидимую мне бабу Стасю было не так просто смутить:
- Ой, не ври, дочка! Ты - лисичка хитрая, но я на свете побольше твоего пожила, трех мужей похоронила! Я знаю, что так глаза блестят и такой румянец на щеках только после ночи хорошей любви!
Восемь, девять - аут! Если б я был ящерицей, я бы хвост от удивления отбросил. При этом я чувствовал волну смущения, которая накрыла мою смотрительницу, и с трудом сдерживал хохот.
Баба Стася подтвердила мои догадки:
- О, раскраснелась вся, как свеколка молодая! Да ты не бойся, я осуждать не буду, даже если не с мужем живешь. Главное, чтоб мужчина был любимый, а твой, по глазам вижу, любимый.
Эта старушка мне определенно нравится.
- Пожалуйста, не говорите никому, - голос Литы звучал ровно, но то, что она ответила не сразу, говорило о многом. - Мы и правда живем здесь вместе, но я не хочу, чтобы его кто-то видел. Видите ли, он... Он очень сильно обгорел, ожоги на все лицо. Он этого стесняется, поэтому и прячется от людей.
Хех, вряд ли ей удастся объяснить все особенности моей внешности ожогами. От ожогов хвост не отрастает! Вроде бы...
- Сильно его изуродовало? - сочувствующе поинтересовалась баба Стася.
Вот это уже провокационный вопрос! Если Лита ответит "да", у меня будет причина ее целый месяц упрекать! А еще... еще мне будет обидно, хотя виду я не подам.
- Я не могу назвать его уродливым, - очень тихо сказала моя смотрительница. - Просто он... другой. И если он не хочет, чтобы его видели, я не буду из него цирковой экспонат делать.
- Очень сильно ты его любишь, - вздохнула старушка. - Значит, на века...
Мне даже смеяться расхотелось, я просто лежал там и все, и не было мыслей, и не было больше улыбки.
- Как его зовут-то, дочка?
- Кароль...
- Дивное имя, не наше! Ну, ты люби его, раз так получилось. А я уж никому ничего не скажу, будь спокойна. Вот, молочка тебе с утра принесла, свеженького совсем! Ты вчера сказала, что молочко любишь.
- Так вы же мне вчера давали!
- Так то вчерашнее, а тут свежее... Тут до тебя молодая пара жила, помнишь, я тебе рассказывала? Так я им тоже молоко каждое утро носила, уж очень смешной тут парнишка был! А потом они вдруг исчезли и все, даже не говорили, что уезжать собираются. Просто я утром пришла, а дверь никто не открыл, хотя машина их, вроде, тут стояла...
Я почувствовал, как у меня что-то болезненно сжимается в груди. Да уж... смешной парнишка был...
- А что потом с машиной стало? - спросила Лита; я чувствовал, что ей тоже плохо.
- Какие-то люди из города приехали, забрали. Они тут долго возились, полдеревни перекрыли, нас никого не пускали! Представляешь, даже меня из моего же дома выпроводили! А как сказать чего - нет, не сказали!
Вполне в духе нашего проекта. Но это и понятно: когда хранишь тайну, нельзя откровенничать со всеми подряд. В нашем случае, речь идет о государственной тайне.
- А можно узнать у вас кое о чем...
Так, похоже, Лита решила перейти к обсуждению изгороди в лесу. Давно пора!
- О чем?
- Вечером мы с Каролем гуляли в лесу, не хотели, чтобы нас кто-то увидел, ну и наткнулись на какой-то странный забор. Вы не знаете, что это такое?
Я сразу почувствовал перемены в ауре старушки: она испугалась. Очень любопытно...