— Ну что, все еще надеешься на папочку, что тебя спасет? — поинтересовался я, откладывая подрывную машинку. Гвозди и молоток найти было не сложно, как и зачистить провод от еще не сделанной розетки. Благо, автомат защиты сети выключен и провод обесточен.
— Ты щерьешно думаешь, что такхая мелочь мне навхредит? — прохрипел он, с усмешкой и неким превосходством глядя на то, как я с трудом вбиваю гвозди в его плотную кожу на небольшую глубину, а затем приматываю их к звеньям цепи. Все же, пробиться глубоко в мышцы у меня не вышло, но надеюсь, что и глубины в полтора сантиметра будет достаточно.
Иголок у меня не было, так что пришлось импровизировать, ну а провода подвел на цепь. Как бы короткое замыкание не случилось. Щелкнул АЗС, но вроде как все удержалось. А вот пленник чуть дернулся, чувствуя, как слабые потоки проходят в него через вбитые в его тело стальные гвозди.
— Видишь ли, Гай, ты просто не можешь разглядеть картину в целом. Знаешь же присказку? Если вам лижут жопу, не обольщайтесь, возможно это смазка, — я довольно усмехнулся и принялся накручивать рукоятку. Парень непонимающе на меня посмотрел, но стоило мне вжать пуск, как он заорал.
Заорал так, как не орал до этого. Возможно, перебудил вообще всех, кто спал за стенами и на втором этаже. Парня трясло, он бился словно в эпилептическом припадке. Умудрился опрокинуть стул на бок и попутно забить бровь, пока раз за разом впечатывался головой в пол. Причем судя по быстр образующейся под ним луже, организм не выдержал столь интенсивного сокращения мышц.
Когда конвульсии закончились, Гай просто лежал, едва дыша и невидящим взглядом пялясь куда-то в сторону. Кажется, я нащупал его предел, а может и перешагнул через него. Что ж, это уже его проблемы. Теперь, надеюсь, он будет более покойный и не будет пытаться свалить.
Какие же все-таки живучие местные аристократы. Нормальный человек давно бы кони двинул, а этот нет, только хрипит тяжко и в полусознательном состоянии валяется. Хорошо хоть не обгадился. Впрочем, и так придется наводить порядок после него.
Так и оставив его лежать с прицепленными проводами, я направился на второй этаж. Надо бы растолкать Пушистика, чтобы она приглядела за ним. Сама же лисица, конечно, была против таких перспектив проведения остатка ночи. Но тут уж ничего не поделать. В нынешних условиях, у нас всегда должна быть бодрствующая пара из бойцов. На случай, если вдруг легионеры захотят взять нашу гильдию штурмом.
Так что, выгнав Пушистика из кровати, я сам разделся, впервые за долгое время, до трусов, после чего улегся на кровать, укрываясь спальным мешком. Какое же это блаженство. Поспать наконец без экипировки, на мягкой кровати и в тепле. Просто непередаваемые ощущения райского наслаждения. Еще бы помыться.
Наверняка кто-нибудь мог бы меня неправильно понять. Я не лютый чистюля, который кайфует от лоска собственных волос и нежности кожи. Просто каждый военный знает простейшее правило. Когда ты можешь помыться, мойся. Когда можешь поспать, спи. Когда можешь поесть, ешь. Потому что уже через полчаса твоя жизнь может так круто измениться, что ты забудешь о воде на пару недель, питаясь исключительно галетами с паштетом, сникерсами и энергетиками, смешанными с персиковым соком или лимонадом, для хоть какого-то разнообразия.
Так что стоило моей голове коснуться мягкой подушки, как я тут же отрубился. И вопреки расхожему мнению. Мне не снились убитые мною. Как и не снилась перекошенная гримасой боли, рожа Гая Кёнига. Наоборот, мне снилось что я спокойно сижу за столом в подвальном помещении, где раньше была небольшая мастерская по ремонту обуви. Декорации максимально знакомые, поскольку в этой мастеркой, во время одного из штурмов «города-крепости», командование нашего штурмового подразделения, развернуло передовой штаб. Вот и сейчас, я спокойно сидел, попивал горячий сладкий чай и задумчиво смотрел на карту. Обстановка складывалась, конечно, паршивая, но как для нас, так и для противника. Огромное количество дронов с обеих сторон, попросту не давало логистам нормально подвозить боеприпасы и продовольствие, а также осуществлять эвакуацию раненых. Ротации самих же штурмовых подразделений не было уже порядка двух недель.
Вообще, в штурмах народу гибло меньше, чем тыловиков при попытке прорваться в город. Не говоря уже о том, что счет погибших водителей уже перевалил за пару сотен. Эта война четко показала, что самая опасная военно-учетная специальность, это водитель камаза или урала. Стрелок хотя бы может укрыться в окопе или поглубже зайти в здание. Водителю прятаться негде. Да и он зачастую не успевает, а попытки маневрирования с грузом в пару тонн, могут привести к опрокидыванию машины и тогда точно смерть.
— Миленько, — раздался голос сбоку. Повернув голову, я увидел Крысюка, что спокойно сидел рядом, в наглую перехватив мою кружку и отхлебывая сразу половину. — Ух бля, как ты такую сладкую хрень пить можешь? Сколько там сахара, ложек восемь? Как только тебя диабет не замучил.
— Я до диабета дожить не успею, — философски изрек я и задумчиво посмотрел на тыловика. — А ты сюда какими судьбами? Решил по развалинам города погулять?
Подсознательно я понимал, что это все сон, но язык упорно не хотел выговаривать вопрос «что ты забыл в моем сне?».
— Да нет, предложить тебе хотел кое-что, — он отставил чашку сладкого чая в сторону и извлек из внутреннего кармана своего офисного кителя, какую-то фляжку. Флегматично и с некой церемониальностью, он медленно свернул крышку, желая насладиться каждым полуоборотом на резьбе. После чего приложился к горлышку, жадным глотком, закидывая как минимум треть содержимого себе в глотку. Отстранившись, он шумно выдохнул и наконец утолил мой интерес. — Мне тут нашептали, что ты героев убиваешь. Это хорошо. Это очень правильно, ты же все-таки демон. Аристократа там пытаешь, это я тоже одобряю. Но знаешь, что я не одобряю?
— Отсутствие изнасилований монашек и жриц местной церкви? — усмехнулся я, возвращаясь к плану города.
— Чт… А хотя… Да, это я тоже не одобряю. Как это, демон войны и без изнасилований. Беспорядок. Но не суть, я к тому, что ты уже сутки в Фривоте, а в подземелье так и не сходил. Я вынужден начать начислять проценты к твоему долго. Начнем с двадцати пяти процентов, — он удовлетворенно кивнул. Впрочем, у меня не было иных вариантов, кроме как согласиться.
— В месяц? Что ж, приемлемо. В таком случае, думаю, месяца за три управлюсь, — согласно кивнув, уже мысленно прикинул.
В принципе, я все еще должен ему десять тысяч душ, те жалкие копейки, что я с ним наторговывал, относятся к его складу, а Крысюк четко разделил, что я обязан выплатить ему прямыми переводами. С учетом его процентов, я буду должен двенадцать пятьсот. В принципе, заход Десанта в подземелье принес мне около четырех сотен душ. Если вычесть из этого расходы на боеприпасы и допустим десять процентов на нужды гильдии, то получается, что в среднем с каждой ходки Десанта я имел двести душ в счет погашения долга. Два с половиной месяца и долг выплачен. Это при условии ежеденевных походов десантника. Однако у меня ж есть еще бойцы, а в будущем их планируется набрать еще больше. Думаю, все же за пару месяцев смогу отбить.
— Нет, дорогой мой, это в день, — расплылся в улыбке тыловик, а я поперхнулся. Две с половиной тысячи душ в день, при этом с постепенным увеличением. Ведь проценты будут считать не от десяти тысячи, а уже от двенадцати с половиной, а потом от пятнадцати с половиной, а дальше страшнее… Мне в таком случае придется всем составом забуриться в подземелье, чисто чтобы покрывать ежедневный процент.
— А есть хоть какая-то отсрочка? А то попахивает вечной кабалой. Я ж так все что заработаю, буду тебе отдавать и соответственно рано или поздно, я не смогу покрыть твои запросы и просто схлопнусь, без экипировки, вооружения и боезапасов, — нахмурившись, я посмотрел на тыловика, что продолжал прикладываться к фляжке. По любому она у него бесконечная. Мечта любого прапора, фляга-наливайка. Захотел, и там водка, захотел, коньяк. Ну а если совсем припрет, то и керосинчик может оказаться или дизель, непонятно откуда слитый.