Вот только пока что было не до этого. Ведьмочка лежала бездыханно, так что мне пришлось ее спасать. Опять. Присев, поднес ухо к ее носу. Мда, дыхания нет, это плохо.
Аккуратно уложив ее на спину и подложив ей под шею ножны с гладиусом, я уперся двумя руками ей промеж грудей. Эх, такое сокровище, грех не потискать, но боюсь, что она окончательно отъедет.
— Ну давай, красотка, нехрен умирать, — я принялся ритмично вдавливать ей грудную клетку. В подсознании всплыла ненавязчивая мелодия, под которую наш санинструктор учил нас проводить сердечно-легочную реанимацию. Не удержавшись, я даже начал подпевать.
— Ха, ха, ха, ха, стеин элаиф, стеин элаиф, — получалось очень даже неплохо несмотря на то, что певцом я себя не считаю.
А вот поцелуй у меня не вышел. Просто, потому что, когда наши губы соприкоснулись, ведьмочка открыла глаза. В следующую секунду мою щеку обожгло пощечиной.
— Извращенец! — вскликнула она, приподнимаясь на локтях и с плохо скрываемым презрением глядя на меня.
Я же спокойно смотрел на нее в ответ, наконец позволив себе чуть расслабиться и рассмотреть ту, что призвала меня в этот мир.
Первое, что бросилось в глаза — стройные ноги. Широкие бёдра были соблазнительно обтянуты юбкой. Девушка являлась обладательницей тонкой талии и груди размера третьего, не больше. Длинные, пшеничного цвета волосы обрамляли красивое лицо. Ярко-голубые глаза словно бы заключили в себя частичку ясное небо. Тонкие, изящно изогнутые брови были сведены к переносице аккуратного, чуть вздёрнутого носика. Пухлые губки от напряжения были плотно сжаты в одну линию. Красивая мадама и очень даже молодая. На вид лет двадцать, может чуть больше. Мне в моим тридцать уже немного зазорно с такими общаться. Впрочем, учитывая в каком мире она живет, то повзрослела девочка явно рано.
— Тимандра, я вообще-то тебя откачивал, — усмехнувшись, поднялся на ноги, оглядывая ее комнату. Вернее, ее и жениха, судя по двуспальной кровати и следам прибывания двух персон. Две чашки на столике, мужская и женская утварь. С одной стороны доспехи и какие-то клинки, а с другой книги и зеркало. Видать ведьмочка любила самолюбоваться.
— Угу, облапал всю небойсь, — фыркнула она и все же поднялась. Я хотел было подать ей руку, но передумал. Нефиг на меня фыркать. — Ты неправильный герой.
— Может, потому что система идентифицирует меня как демона? — поинтересовался я, подходя к книгам.
Какие-то учебники. Судя по названиям, это либо краткие сборники сочинений по истории местных лордов, либо фантастические байки о приключениях местных героев. Хотя и алхимические справочники имеются, и различные альманахи с заклинаниями. Все богато украшены и весьма потрепаны. Видно, что переживают уже далеко не первого хозяина.
— Но ты же герой? — скорее спросила ведьма, нежели констатировала факт. Она пристально на меня посмотрела, а затем охнув, принялась перебирать книжки, лежащие на прикроватной тумбе, при этом тихо чертыхаясь. — Если этот старый дурак не выкинул…
— Ты про своего жениха? — решил уточнить. Мало ли, ревнивый дворянин вот-вот ворвется в комнату с мечом наперевес. Я как-то рефлекторно поправил ремень автомата, уложив правую кисть на пистолетную рукоять.
— Жениха? Мужа! Я прожила с этим идиотом двадцать лет! Думала, что он мирно сдохнет и оставит мне этот замок, а этот ублюдок погиб от меча легионера, того и гляди, уже завтра сюда прибудут его родственнички и начнут делить поместье! — сокрушалась ведьма, а я переваривал услышанное.
— Двадцать лет? Так, стоп, сколько тебе лет? — наконец спросил я.
— Сорок три года, — усмехнулась она и кокетливо улыбнулась, нарочито выгибая спинку и опираясь на тумбу, да так, что ее попка приняла правильное такое очертание двух полусфер, сведенных вместе. — А что, не похожа на старуху?
— Очень даже, — спокойно ответил я. — В моем мире дамы в сорок три очень стараются выглядеть так же, как ты. Да и повадки у них такие же. Жопой молодых пацанов стращать будешь. На меня это не работает. У меня природная защита от магии соблазнения.
— Правда, что ли? — игриво ухмыльнулась ведьмочка, чуть прикусывая нижнюю губу и строя мне глазки. Видимо решила, раз не может подчинить заклинанием, подчинит обаянием. Нет уж, дорогуша, не прокатит.