Наконец Най вскочил на ноги и начал растирать себе все еще побаливающую грудь.
- Да он настоящее чудовище, - полувосхищенно изрек он. - Что за скорость! Сомневаюсь, что кому-нибудь удалось хоть чуточку рассмотреть его удар. Эй, Шу, ты ведь тоже ничего не увидел?
Шу был настолько поражен случившимся, что на время даже о своей обиде позабыл. Он не спеша поднялся с пола и ответил:
- И в самом деле чудовище... Каким образом нам вообще противостоять таким, как он? По-моему, этому соревнованию самую малость не хватает баланса, нет? - Его голос дрогнул.
Най осклабился, радуясь тому, что его брат хотя бы теперь перестал дуться непонятно на что, и с припрыжкой подбежал к нему.
- Кстати, - тут же заговорил он, - как насчет нового пари: в грядущей битве победит эта девчонка или тот монстр. - И, перебивая самого себя, мгновенно поставил: - Чур я на Базу (ведь так его вроде зовут?)!
Шу с неодобрением покачал головой - этот дурак неисправим, - вздохнул и поучительно заметил:
- Извиняться ты так и не собираешься, да? Ну что ж, в таком случае я требую преимущества в споре. Хоть так вину искупишь. На Базу ставлю я. Поспорим на двадцать пинков. Но если проиграет мой фаворит, то ты меня ударишь лишь один раз. Договорились (бойкот тебе устраивать, как видится, бессмысленно)?
Най приуныл.
- Э-эй, но это же... нечестно, - неуверенно протянул он.
Но Шу сердито упер единственную руку в бок, и потому провинившийся, боясь, что брат продолжит его игнорировать (и тогда бог знает когда они сыграют в пари еще раз), расстроенно кивнул.
Пока близнецы с увлечением болтали и выискивали новые предметы для спора, наверстывая потерянные минуты ссоры, Глу молча таращилась в пространство перед собой, потеряв счет времени. Однако ступор ее затянулся не из-за близкой смерти, подарившей ей сильнейшее впечатление, - в руки она взяла себя довольно быстро.
Тем, что ее так сильно выбило из колеи, был сам База. А именно - то, каким он стал. Наверное, она еще никогда в жизни не ругалась так долго, как сейчас: повторяя по тысяче раз каждое из нецензурных слов, которые она когда-либо слышала, Глу, вероятно, на протяжении получаса продолжала мысленно себя обругивать.
Что за глупость и наивность ребенка она проявила? Почему не заметила того, каким сильным стал База? Почему обратила внимание лишь на его новоприобретенные привычки? Разве внешность и характер первостепенны для бандита?
Да черта с два! Сила и влияние - вот что по-настоящему важно!
Глу была настолько восхищена увиденной мощью Базы, что даже те новые его черты, которые еще совсем недавно заставляли ее брезгливо фекать, теперь казались ей подчас в разы круче, чем его предыдущий образ, на который она всего час назад была готова днями молиться. Так фанаты какого-нибудь сериала не сразу принимают ремейк, каким бы великолепным он ни был, если он хоть самую малость отличается от привычного оригинала.
И все же, как бы сильно ей ни было стыдно за ее в высшей степени отвратительное поведение, это не могло сейчас ее волновать так, как сказанное Базой: он хочет взять у нее реванш. И пылкая схватка против человека, который стал черт знает во сколько десятков раз сильнее прежнего себя, - не за горами.
Это чувство... Кто-то настолько великий хочет сразиться с ней снова... Ей не нужно годами выслеживать его, чтобы подраться, как это было с Красавчиком Ро. Он сам придет за ней.
Кровь Глу прямо-таки закипела.
Грешница обнажила улыбкой зубы и стукнула кулаком в ладошку.
- Греховные Игрища... действительно потрясающи! - сказала она.
- Да кто ж спорит, - встрял Най, положив руку ей на плечо. - Ты чего так надолго залипла? Готовься, ты следующая.
Глу вопросительно повела бровью и повернулась лицом к арене. Успешно справившись с задачей, грешник под номер восемнадцать довольно спускался вниз. На очереди был девятнадцатый, вслед за которым шла Глу.
«Сколько же времени я пробыла у себя в голове? - подумала грешница». А вслух радостно добавила:
- Ну наконец-то!
Глава 63 - Долгожданный миг
Все со спортивным интересом глазели на ступени, ведущие к кубу, и ждали - когда же, наконец, на них ступит следующий участник и покажет себя. Молчаливое ожидание продолжалось больше минуты. Но ни один из присутствующих так и не двинулся в сторону арены. Местами стали раздаваться ругательства. - Тебе что, ковровую дорожку простелить, ублюдок? Выходи уже! - Эй, девятнадцатый, ты не уснул там случаем? - Мы и так здесь уже больше двух часов! Не тяни время и не вынуждай меня! - Девятнадцатый! Начинал выходить из себя и Олбин Вихревой: - Ты куда запропастился, а, сыкун? - закричал он и вспрыгнул на ноги. - Так неуверен в себе, что отсидеться в уголку решил? Да что за слабаков набрали на эти Игрища! Как вдруг откуда-то последовал ответ: - К сожалению, грешник под номер девятнадцать не сможет принять участие в отборочном туре. Те, кто был рядом с заговорившим, тут же вперили в него негодующие взгляды. Точнее, в нее. Это была Мей Анубис. - Ну и что это значит, мать вашу? - рыкнул Олбин и через плечо посмотрел на женщину. - Это значит, что он - ничтожество и не имеет сил продолжать, - сказал та. И за волосы подняла над собой оторванную голову запропастившегося грешника - верзилы, который некогда назвал ее мужеподобной уродиной и теперь поплатился за это. Эхо от крови, закапавшей на пол, распространилось по притихинувшему залу. Свидетели этой сцены брезгливо скривились - не повезло мужику, - а про себя беспокойно подумали: «Когда она только успела? Все это время вроде же здесь стояла. Хотите сказать, тот брюнет с номером один - не единственный монстр среди нас, стычки с которым следовало бы избегать?» И они с осторожностью сделали несколько шагов в сторону от Мей Анубис. (В скобках следует заметить, что тем, кого посещали подобные мысли, вскоре будет суждено так же остерегаться каждого шестого участника, поскольку так называемых монстров, которые пока еще не успели встать против пушки, здесь собралось далеко не две пары, и вскорости они подтвердят свой негласный статус чудищ. Но об этом в будущих главах.) Олбин Вихревой наконец повернулся лицом к нарушительнице порядка и бросил: - Ты вылететь захотела? Что это еще за самосуд? - Какая разница - сейчас он умрет от моих рук или чуть позже от чьих-нибудь еще? - с улыбкой парировала Мей. - Или, по-твоему, если бы не я, он еще мог бы попытать свою удачу и, возможно, выиграть Игрища? - И громко рассмеялась. Демон не нашел что ответить. Ему стыдно было признать, что он, хоть ему и не положено, согласен с ней: слабакам тут не место, и они должны быть отсеяны даже без участия в отборе. - Я же предупреждала не связываться со мной. Особенно, если ты не девушка, - сказала Мей побледневшей голове - и отфутболила ее к ступеням. Не успев коснуться пола, та рассыпалась в пепел вместе с лежавшим где-то телом, а оставшийся дух проследовал к Мсье Сатане. Из разбитого блонка вылетел дух демона, участвовавшего в паре с пораженным здоровяком, - и отправился вслед. Олбин Вихревой лишь прицокнул языком, встряхнул цепями на голове и, фыркнув, проговорил: - Черт с тобой. Но выкинешь что-то подобное еще раз - и дисквалификации не избежишь. Однако всё это были лишь слова. Во-первых, демон и сам в душе уважал ее поступок (хотя никогда бы в этом не признался) и потому вряд ли бы подверг ее опале - ту, которая теперь была ему хоть сколько-нибудь симпатична. А во-вторых, правила Игрищ не предусматривали исключения в случае убийства одним участником другого. Но Олбин, очевидно, этого не знал. Почему - читателю и самому это уже прекрасно известно. Мей проигнорировала сказанные ей слова, зевнув в ладошку, и скучающе сложила руки под грудью. - Что ж, в таком случае пойдем дальше по списку, - сказал демон и разлегся снова, подперев голову рукой. Он в очередной раз молча оглядел ожидающих грешников - в его глазах так и сияло презрение - и наконец пригласил следующего участника: - Двадцатый номер - поднимайся. И только не вздумай... - ЙА-ХА-ХА! Перебитый Олбин удивленно потянул бровь и даже чуть привстал, чтобы лучше рассмотреть раздражающий источник шума. Это была Глу. До самых верхов переполненная энергией, она запрыгнула одному из грешников - самому высокому - на голову и оттолкнулась с такой силой, что за один прыжок сумела преодолеть тридцать метров и добраться до ступеней куба, а несчастного мужчину, послужившего трамплином, - свалить с ног и носом вонзить в пол. Поднявшись п