Гиор напряженно сдвинул брови и прыгнул вслед за Глу. Затем оба сошли с оградки на ровную бетонную крышу и осмотрелись.
Хотя Глу практически никогда не посещала библиотеки (разве что только единожды, когда искала одну редкую книжку по всеми забытому боевому искусству), то, как была устроена крыша этого книгохранилища, на момент привлекло ее внимание.
Восемь просторных кирпичных кабинок - по три штуки с каждой из четырех сторон, - походивших на средневековые башенки, где, как правило, томятся распрекрасные принцессы, были установлены на специальных выступах у самых краев крыши. Очевидно, предназначены они были для того, чтобы вип-посетители могли насладиться чтением на серьезной высоте, в полном одиночестве и тишине. Внутри, должно быть, имелись удобнейшее кожаное кресло и стол.
Глу, признаться, до этого ничего подобного нигде не встречала.
Ну и пусть! Вообще, чего было на это обращать внимание? Забыли! Пора бы уже вернуться к делу и найти, наконец, этого треклятого беглеца.
База. Куда же он подевался?
Точно отозвавшись на мысли в чужой голове, внезапно он обнаружился сидящим на крыше одной из таких кабинок. Сидел прямо напротив, свесив одну ногу, и что-то теребил в руках.
- База... - прошептала Глу себе под нос. На ее лицо наползло выражение небывалого счастья, вперемежку с животным азартом, и она решительно зашагала вперед.
«Что же он все-таки задумал? - напряженно размышлял про себя Гиор, медленным шагом следуя за грешницей. - Это определенно странно. Может, у него не все дома? То ему до нас нет никакого дела, то он вдруг назначает Глу свидание с глазу на глаз. Словно далекого родственника в ней узнал. А может, так и есть? Нет, бред какой-то. В любом случае, сейчас мы это и выясним».
База улыбался. Все это время, пока Глу не спеша сокращала между ними дистанцию, он буравил ее неясным взглядом и довольно улыбался. Штука, которой он занимал руки, оказалась черными часами на цепочке. С каждом шагом Глу База один раз проверчивал их вокруг указательного пальца. Естественно, не снимая той, своей подозрительной улыбочки.
Когда Глу была уже практически у цели, он поймал часы ладошкой и вдруг заговорил:
- И сразу хочу перед тобой извиниться: уж прости, сразу такую, как ты, и не признаешь.
Демон округлил глазки от удивления. «Она что, и вправду родственница его?». И тут же над собой посмеялся - нет уж, всему есть свое объяснение.
- Я ждала этого момента... Но не думала, что он наступит так скоро. - Глу будто бы его не услышала - настолько была перегружена эмоциями. - Сердце так и норовит выскочить наружу. - Здесь она набрала полную грудь воздуха и на выдохе громко бросила: - Я, Глу Шеридьяр, бросаю тебе вызов, База! - и тут же приняла боевую стойку.
Тот как-то странно хихикнул и помахал рукой:
- Это я уже слышал. Угомонись, пожалуйста.
- И все-таки мне интересно, - весело вставила потом Глу, - с чего это ты вдруг меня заметил? Да еще и выйти предложил.
База повел своими тонкими, как карандашный штрих, бровями и спокойно ответил:
- Как хорошо, что ты все-таки сама вернулась к нашей основной теме разговора. А я уж было подумал, что придется тебе что-нибудь сломать, дабы отвлечь от ненужных мыслей. - Отсюда он заулыбался совершенно другой улыбкой. Улыбкой, по которой сразу было ясно - он не шутит.
Гиор видел, что бандит и вправду намеревался переломить Глу руку напополам. Когда она проигнорировала его, он как-то подозрительно повел шеей и чуть приподнял левую кисть. С этим парнем следовало быть осторожным в наивысшей степени. Демон прекрасно это понимал. Только вот еще бы Глу понимала...
- Выпендриваться надумал? - усмехнулась грешница. - Тоже мне. Еще посмотрим, кто отсюда с переломами уйдет. - И поманила его кивком. - Нападай!
- Глу, не надо, - охваченный страхом, Ватер Гиор положил руку ей на плечо, но та не обратила на него никакого внимания. Теперь он не просто боялся смерти Глу, как порученной грешницы, - демон испытывал самый настоящий страх перед Базой, свойственный любому живому существу, перед этим страшным человеком. Аура, что витала над ним, даже для него, Гиора, была невыносима.
- Эх, что за проблемный ребенок, - раздражено вздохнул База. Затем резко поднял голову, выпустил часы, которые цепочкой повисли у него на пальце, с щелчком открыл их и продолжил: - Пожалуйста, учти на будущее вот что: больше всего я терпеть не могу две вещи.