И на помощь никого не позвать, засмеют в лучшем случае… а в худшем — добьют, чтобы не позорил… Ангелы, демоны… Один черт, крылатые, бескрылые, а ведь все одно — дурачье! Маемся здесь дурью между небом и землей, то ли дело раньше…
Хотя никто из них в такой глупой ситуации не оказался бы. Вон, даже Пушку смешно! Приковылял и хотел выразить ко мне свое презрение, торжественно пометив мой прекрасный нос. Я на него ка-ак рыкну, чтобы не повадно было, как вспыхну пламенем…
Коты бестелесное видят, так что удрал Пушок делать свои дела на ковер, а вот мышка… Она меня не видит, косится только на тело, пока я за ней хвостиком.
Вот, девственница неприступная, не додумаешься меня спасти, до конца дней твоих буду ходить и жизнь тебе портить! Жаль, тело хорошее пропадет… оно без моего духа очень скоро превратится именно в то, чем является — в пепел да золу.
Вот она, оглянулась на меня опасливо — вдруг не сплю, свет погасила и тут же маечку стянула… ах, хороша! Я даже не удержался, ручки свои с когтями длинными на живот ей положил, скользнул по ее телу, дразня мурашками. Она вся ими покрылась, но так и не поняла, что это за ощущение! Губы закусила, осмотрелась и давай быстро-быстро переодеваться, бубня себе под нос всякие глупости:
— Завтра же удалю все из соц сетей… и фотошоп удалю!
Вот смешная — она что и правда думает, что это как-то поможет? Я уже здесь… и жрать хочу так, что хоть душу у нее отбери всю целиком, а этого и на часок сытости не хватит…
Пришлось от нее отвернуться, чтобы эту жажду немного сдержать.
— В церковь пойду, грехи замаливать буду. — Шепчет за моей спиной, едва не плача. — Никогда больше не совру, только пусть он исчезнет, а Пушок… нет, Пушок пусть останется…
Разумно. Пушок-то поинтереснее целого меня будет, да и не порождение он демонических сил! Нет-нет-нет! Он же такой ми-илый. Что тут скажешь? Даже злиться на нее бесполезно — типичная мышь… И ведь если себя ей обманывать еще как-то удается, то меня не провести — она хочет меня. Не до безумия, нет, потому что еще не успела за свою жизнь вкусить плотской страсти, но по-настоящему вожделеет. Это есть в ее взгляде, жестах и запахе. А еще хочет девственницей остаться… стоп.
А ведь это мысль!
Я вновь посмотрел на мою девочку, что спряталась под одеяло с головой, уткнулась носом в подушку и продолжала бормотать какую-то несуразицу. Ничего, маленькая моя, сейчас ты уснешь и мы кое-что попробуем…
Я коснулся ее головы рукой и она тут же погрузилась в сон, такой тягучий и уютный. Грех в такой не нырнуть, чтобы хоть немного подкрепиться! В конце концов, не важно во сне или наяву — главное эмоции, а их ты мне, мышка, сейчас подаришь сполна.
Итак, что же тебе снится мышь, когда ты думаешь, что никто не сможет за тобой подглядеть?
Вот дает! Нет, я всякого повидал. Бывало проникнешь в сон чистой девы-монахини, никогда к мужчине страсти не испытывавшей, а там… такое, что мне бы поучиться! Алисе же снилась всего лишь ее квартира. Кровать, на которой она спала, и я… Впрочем, надо честно признаться, что я сюда влез сам, без приглашения… Но интересно, как я выгляжу на самом деле по мнению этой красотки?
Заинтригованный этим вопросом, я прошел к зеркалу и, положив руку на ремень, не смог сдержать улыбку. Ее разум обтянул мои бедра узкими кожаными штанами, хорошо рисующими форму всех мышц и не только их… Да, мое возбуждение всегда соответствует моему голоду, но ведь это ее сон, ее видение меня. Значит теперь член в штанах распух, закаменел и ушел немного вправо по ее прихоти. Я так и знал, что это тебе нравится, мышка!
А что же нового во мне? Торс Ильи Краснова с идеальным прессом остался прежним, сильные руки и широкие плечи тоже, вот только ногти превратились в короткие черные когти… эх, мелко берет, где же рога, где хвост? Но для любовных потех — в самый раз. Оставим изощренные ласки на сладенькое…
Голову она мне тоже оставила Илюшину. Что ж, одобряю. Хотя тут все просто — иных моих прекрасных воплощений она не видела, потому выбрала то, которое знала. Разве можно ее за это винить?
Зато с крыльями она перестаралась. На мой вкус слишком пафосно! Правое было снежно-белым, как у ангела, левое — кожаным черным, как у демона из людских сказок. Вот, оказывается, какого ты обо мне мнения? Считаешь, что я для мира еще не потерян? Ох, мышка, мышка…
Что ж, даже так недурно. А теперь… развлечемся!
Я шагнул к ее кровати. Она как раз зашевелилась и растерянно моргнула.
— Ты уже проснулся? — спросила она, оглядываясь.
В ее сне, как и во всех нормальных снах было светло и свет этот был отовсюду и ниоткуда вовсе. За окном ночной мрак, лампа погашена, а сексуальный я виден так, словно сами ангелы освещают мой путь. Как часто я развлекался такими фокусами? Изменял сон по своему желанию, добавляя в него не только остроты, но и спецэффектов, которые в реальной жизни можно найти только в кино. Ведь сон — это не явь, здесь не нужно много сил, чтобы менять реальность, с этим при должной тренировке справляются даже смертные!
Но теперь я решил повременить с фантастикой и, вместо фокусов с переодеванием и сменой пейзажей, просто приближался к ней. Неспешно и осторожно, улыбаясь, будто мне совсем не хочется торопить события. Моя мышь не такая, это я уже усвоил. Ее не взять на блеск и богатство. Нет, сегодня я слишком голоден, чтобы играть по полной — мне нельзя ее спугнуть, не сейчас…
— Я тебе снюсь, — отвечаю я ей, ведь все равно же догадается, моя изворотливая всезнайка. — Ты призвала меня в свой сон именно таким, чтобы поблагодарить за чудо.
Слишком пафасно? Нет. Ну… может, чуть-чуть. Впрочем, для сна — самое то!
— Я тебя призвала?! — воскликнула Алиса ошарашенно и тут же ощетинилась. — Что ты такое несешь? Я не могла тебя…
Ее всплеск гнева сменился растерянностью, в которой я отчетливо различил возбуждение… Должно быть моя мышка просто взглядом коснулась того, чему было так тесно в этих узких штанах. Что ж, я вовсе не против! А если хочешь, можешь потрогать и не только взглядом…
Сон — не явь, здесь сложнее формулировать мысли и прятать эмоции. Здесь все проще! Например, змеям вроде меня проще загонять в ловушки маленьких изворотливых мышек.
— Чего ты боишься, милая? Это ведь только сон, причем твой собственный… Ты в нем хозяйка, а я — лишь плод твоих фантазий…
— Да? — удивилась она. — И что, я могу тут получить все, что захочу?
Кажется, мысль о том, что на этой территории нет никаких моральных запретов, взбудоражила ее. Моя мышь разволновалась, задышала часто, так что ее грудь под тонкой маечкой стала вздыматься чаще. Ах… ты гляди, как сосочки торчат. Так и хочется их закусить, подразнить языком, чтобы она шумно выдохнула, когда дрожь возбуждения прошила бы все ее тело. Но не стоит спешить… Потому я только облизываюсь и через силу заставляю себя смотреть ей в глаза. Будто не знаю занятия поинтереснее этих бестолковых ночных бесед!
— Тогда я хочу сладкую вату и вишневый сок! — выкрикнула мышка, капризно прикусив пухлую губку.
Я аж слюной подавился и, захлопывая рот, язык змеиный прикусил! Размечтался, как стащу с нее трусики и вылижу ее, а тут она со своей дурацкой ватой… Мышь, тебе что, пять лет? Для девочек твоего возраста есть сладости поинтереснее! Но, конечно же, она получила то, что хотела. Вот, сидит теперь со стаканом сока в одной руке, со сладкой ватой в другой и радуется, а я опять страдай? Где справедливость, черт побери!?
Ее детское счастье сладкой волной окатывает мой изголодавшийся дух. Только этой радости так мало, что аж в груди ноет! Сейчас как разозлюсь, как трахну ее зло и…