Ангел и ласточка, заключенные в круг. Контуры их крыльев такие четкие, будто настоящие, что я сомневаюсь, что хоть один татуировщик смог бы сделать так же.
Отчего-то в голову полезли странные мысли о том, как она будет выглядеть в старости и смогу ли я хвастаться ею перед внуками. Пожалуй, это от того, что я слишком долго общаюсь с Ильей…
Думы о внуках логично перетекли в другие мысли. О том, что будет дальше. Со мной и Айтварисом… и о том, что вообще происходит между нами? Да, он демон и в этом я уже не сомневалась, как раньше. Не просто коварный совратитель из ада, а честно признавшийся в своих намерениях совратитель. И все же вчера я будто бы узнала его с другой стороны. И если прошлым утром он казался мне настоящим исчадием ада, пришедшим по мою невинную душу, то после того тепла, которое подарил нам минувший вечер, я уже ни в чем не была уверена.
А что, если он не такой? Не плохой? Просто запутавшаяся, заплутавшая добрая душа, попавшая в вероломные сети греховного мира?
Я посмотрела на себя в зеркало и откинула непослушную прядь, упавшую на глаза.
Может и так.
− А может и нет. − Проворчало мое отражение. − Ох, он не такой! Я знаю, он хороший… ну и что с того, что у него рога и хвост? Эх, дура ты, Алиска, и не лечишься… он же тебя, как котенка, бантиком на ниточке отвлек! Как котенка…
Сердце замерло в груди, а мои глаза в зеркале расширились от ужаса.
− Пушок!
Ну, все. Пипец котенку. Бедное животное, он же остался там, в квартире со старой каргой и Масиком!
Накинув на плечи дождевик − первое, что попалось на глаза − и сунув ноги в расшнурованные кеды, я что есть сил помчалась к соседке, едва не упав на пол, запнувшись о лапшой болтавшиеся шнурки.
Подлетев к двери, я, напрочь забыв о существовании звонка, принялась со всей мочи колотить в нее. Мне казалось, что счет идет на секунды… ведь мало ли что могло случиться с ним за целую ночь! Нет, я не сомневалась, что Марья Андреевна не стала бы причинять котенку вред, но я совершенно не доверяла в этом вопросе ее адской псине.
К моему удивлению, дверь открылась быстро. Но не та.
За моей спиной один за другим отщелкнулись замки из квартиры Анны Семеновны, закадычной подруги Марьи Андреевны, с которой она собиралась на неделю свалить в санаторий, пока я буду приглядывать за Масиком, и опасливо высунулось перепуганное морщинистое лицо.
− Алисонька… − шепотом позвала меня Анна Семеновна. − Не надо так громко стучать… разбудишь же.
Я с непониманием покосилась на нее. Наверно я ждала, что она сейчас пригрозит мне милицией за хулиганство, а не это.
− Но… ну, да, я еще рановато, но мне очень надо! Понимаете, я вчера у Марьи Андреевны котенка своего оставила. Ой, так неудобно получилось, я же только на несколько часов…
Дальнейшие слова застряли у меня на языке, потому что соседка вдруг побледнела, затряслась и принялась неистово креститься.
− Господи святы… так это твое… твое сатанинское отродье?
− Ч-что? − Мне показалось, что я не расслышала ее слова, но от дурного предчувствия у меня будто кровь отхлынула от рук и ног, создав это неприятное, знакомое всем чувство покалывания. − Вы сейчас о чем?
− Бес… Сатана! − Пискнула женщина и испуганно схватила меня за руку, затащив в свою квартиру и быстро захлопнула дверь. − Ты где подобрала его? Никак на кладбище…
У меня подкосились ноги.
− Да что случилось-то? − Спросила зачем-то шепотом. − И где… Марья Андреевна, с ней все в порядке?
Анна Семеновна так скорбно вздохнула, прижав к сердцу руку, что я пошатнулась и, чтобы не упасть, уперлась спиной в дверь.
− Эх, Алисонька! Вчера возвращаюсь от ревматолога, смотрю, у Андреевны дверь открыта. Ну, думаю, все. Убили! Ограбили подругу мою, ироды! Ну, я дверь приоткрыла, вхожу. Надо же, думаю проверить, прежде чем милицию вызывать. А вдруг там и вызывать незачем, а я зря людей от работы оторву. Так вот, толкаю дверь, а там все разворочено, раскидано! Мебель на полу, обои подраны и смотрю… − Всхлипнула женщина и затряслась так, что и я за сердце схватилась.
− Что? Лежит? − Спросила я, не выдержав паузы.
− Что лежит?
− Ну, М-марья Андреевна?
− Что? Тьфу на тебя, дурная! − Рыкнула на меня старушка, взмахнув рукой. − Скажешь тоже! Сидит. И смотрит. А глаза такие огромные, горят…
− Зачем? − Вновь перебила я ее, не выдержав напряжения.
− Что зачем?
− Зачем Марья Андреевна там сидит?
− В смысле Марья Андреевна? Ой, прекрати. Тебя что, в детстве не учили, что старших нельзя перебивать? Слушай, значится… сидит и смотрит на меня. Я ему “кыс-кыс-кыс”. Вот, ей богу, Марья Андреевна на силу от смерти уберегла − как выбежала из шкафа, как схватила меня и в коридор давай выталкивать. А я стою, дура-дурой, вот прям как ты сейчас, таращусь на нее. А эта тварюга, как вздыбилась, как пасть свою раскрыла и давай когтями перед собой драть дорогущий паркет дубовый, вспарывая аки ветошь, и изо рта, я клянусь! Пар клубами!
Пожалуй, если бы за последние несколько дней со мной не случился Илья Краснов, я бы подумала что Анна Семеновна перепутала свои таблетки с таблетками внука и немного перестаралась с дозой… Но если учесть, что совсем недавно Пушок был всего лишь черепушкой кота, взятого мной у ведьмы для проведения ритуала изгнания демона, все звучало вполне логично.
− На силу спаслись! Только Масик, бедный мальчик, в квартире остался. Андреевна сказала − он под ванну забился, и она его вытащить не смогла. Так там наверно и сидит, бедолага, если этот сатана окаянный уже до него не добрался!
− Хорошо. − Сказала я уверенно и выдохнула, пытаясь привести мысли в порядок. Ок. Ничего удивительного, если учесть, что жизнь в Пушка вдохнул демон. Я бы даже сказала, что этого и стоило ожидать. − Разберемся. А где, говорите, Марья Андреевна?
− Так это, за батюшкой поехала. Мы дверь квартиры-то закрыли и пошли к этой нашей, ведьма которая. Та вначале хорохорилась, траву какую-то принесла, чтобы жечь и выкуривать, денег с нас потребовала, шарлатанка проклятая! А когда до дела дошло − хлабысь! И в обморок! На силу ее в четыре руки из квартиры оттащили, пока тварищу эту куском мяса отвлекали. После этого квартиру и заперли. Ох, Алисонька, мы всю ночь молились, а как только рассвело, Андреевна в церковь поехала, батюшку уговаривать. Осветить это место надо, вот что. − Сказав это, обычно добрая и приветливая старушка как-то посерьезнела и кровожадно добавила. − А если не поможет − сжечь все к чертям собачьим!
С этим надо было что-то делать и притом очень срочно! А то так и правда народ за факелы возьмется. Андреевна и Семеновна − они у нас известные подъездные революционеры-агитаторы. Если уж им год от года удается со всех квартир деньги на закупку цветов для клумб и покраску лавочек у подъезда собирать, то поднять всех на акт религиозного вандализма − им вообще как нефиг делать.
Если кто-то и мог помочь справиться с исчадьем ада в виде маленького милого котенка, то это Илья. Натворил − вот пусть и разгребает! Ох, знала я, что нельзя принимать подарки от демона, но чтобы такое… надеюсь, хоть тату на моей попе не устроит мне локальный апокалипсис…
Кое-как уговорив соседку выпустить меня из квартиры, я что было сил помчалась домой. Забежала к себе, даже не позаботившись о том, чтобы закрыть за собой дверь или сбросить кеды. Схватив мобильник с журнального столика в зале, спешно набрала номер “Красного Кактуса” и ожидаемо наткнулась на сладкоголосую Верочку.
− А-алло, − протянула она на свой манер, − “Красный Кактус”, слушаем вас!
− Вер, Илья на месте?
− А кто это… Алиса? Илья Александрович велел его не беспокоить.
− Ничего, мне можно. Соедини! − Вот еще, не хватало мне сейчас бодаться с ней за право быть его любимой сотрудницей.
− С чего вдруг? − Фыркнула Верочка. − Он сказал − никому нельзя.
− Вера. − Прорычала я в трубку, чувствуя что еще чуть-чуть и готова буду раскаленными щипцами вытаскивать по одному все ее острые акриловые ноготки. − Это пипец как срочно! Это вопрос жизни и смерти и если ты, сучка крашеная, прямо сейчас не соединишь меня с ним, я из шкуры вон вылезу, но сделаю так, чтобы тебя уволили сегодня же!