Почему это казалось мне столь важным - я не знал. Но - предполагал, что от отношения ко мне этой старой женщины может зависеть многое. Мод по-прежнему неторопливо раскачивалась в своём скрипучем старом кресле-качалке, накрыв ноги тёплым пледом, и всматривалась в чарующий танец обитавшего в старом камине огня. Оранжевые блики пламени падали на её задумчивое и печальное лицо, но взгляд полубезумных глаз оставался неизменно задумчивым.
- Добро пожаловать, странник, - в свойственной ей манере, приветствовала она меня. - Чёрная кровь сочится из ран, которые ты разбередил. Её всё больше и больше, и её не остановить. Чьи руки останутся незапятнанными кровью после того, как ты исполнишь своё предначертание? Чьи, странник?
Утратив былой энтузиазм, с которым переступал порог этого дома, я упрямо заявил:
- Я не приношу зла, я вернул Данкомбу доброе имя.
- Да, это очень странно, - медленно кивнула травница. - Ты помог правосудию, а это значит, что я ошибалась, верно? Ты не можешь нести ту угрозу, что я видела в тебе... Но мир - странное место, странник. Что принесло твоё правосудие? Всё, чего ты добился, - это ещё одна прерванная жизнь.
- Молодой Лимси получил то, что ему причиталось, - вполне категорично заявил я. Люди тем чаще любили на досуге рассуждать о высокой морали, ставя в один ряд жизнь невинной жертвы и забравшего её подонка, чем дальше сами они находились от принятия жизненно значимых решений. Но щадить изверга - значит, поощрять зверство.
- Может быть - да, а может - нет, - ровным голосом произнесла Литкотт. - Кто ты такой, чтобы судить об этом? Ты - всего лишь инструмент, Посланник и палач. Знает ли кинжал, почему его вонзили в сердце жертвы? И может ли кинжал управлять рукой, держащей его? Ты - кинжал, странник. Ты - инструмент судьбы, а не тот, кто её творит. Ты можешь знать свою судьбу, но не можешь изменить её. Восстановил ли ты справедливость? Не мне судить. Должен ли был Лимси умереть? Да, ведь это была его судьба, сплетённая с твоей.
Кхм. Кто я такой, чтобы судить? Уж точно не ребёнок, не трус и не безумец, как некоторые. Во всяком случае - не обычный безумец. Бастард Английской Короны, ветеран Битвы при Креси, Хареш-аль-Дорем, и просто человек с принципами и совестью, не желающий играть по чужим правилам. И мне не первый раз приходилось общаться с человеком, который путал поток пафосных слов - с непреложной истиной, метафору - с доказательством, и себя - с философом. Вопрос был в том, кто она такая, чтобы судить о том, кто я такой, чтобы судить. Просто - безумная старая женщина, прожившая немалую жизнь и повидавшая немало странных провидческих снов...
Прождав некоторое время, я наблюдал за треском пламени камина, дожидаясь, пока утихнет моё внутреннее пламя, после чего спросил:
- Разве я мог сделать что-то другое?
- Ты всё ещё не понял, что по-другому и быть не могло? - словно бы сочувствуя моему неведению, тихо задала встречный вопрос травница. - Это была его судьба, странник. Судьба, записанная, как и тысячи других, в туманах, на границе Царства Забвения. Ты не мог поступить никак иначе.
Я по-прежнему придерживался собственного мнения на этот счёт, однако же - разводить споры и что-то доказывать желания не испытывал. В конце концов, я пришёл сюда не за этим.
- Мне нужна помощь, чтобы найти настоящего убийцу! - заявил я прямо, полагая, что в случае, если Мод способна назвать мне его имя или хотя бы описать внешность, - это позволит обойтись без поисков Харрела и пропавших документов, обнаружив зверя сразу, либо, как минимум, значительно сузив круг подозреваемых.
Меня ожидало лишь очередное разочарование.
- Я не знаю его, для меня у него нет лица. Я чувствую его присутствие в своих грёзах, но не вижу его. Однако ты близок. Пролита новая кровь, странник. Молодая и невинная. Я это почувствовала, - с печалью поведала мне Мод.
- Ещё одна жертва? Это был Саймон? - продолжая требовать от ведьмы ответы, уточнил я.
- Саймон-рыбак? Я не знаю, кто пострадал. Однако я огорчусь, если это был Саймон. Он был хорошим мальчиком, - с горечью в голосе ответила провидица.
- Ну, постарайтесь же! - взмолился я, наконец. - Он ещё жив?
- Я бы хотела тебе помочь, но я на самом деле ничего не знаю, - виновато призналась Литкотт. - Я просто увидела, как кровь льётся на влажную траву.
Глубоко вздохнув, я удручённо покачал головой и продолжил выпытывать:
- Почему бы просто не сказать, что вы знаете?
- Зачем мне произносить слова, которые ты не хочешь слышать, пропускаешь мимо ушей? Ты - Хареш-аль-Дорем, но при этом хочешь получить ясные ответы? Тебе должно быть известно, что ответы не бывают ясными. Не пытайся увидеть образы из моих снов. Ты не поймёшь их, и они могут причинить тебе вред, - будто нерадивому ученику, пояснила она. Для себя же я твёрдо решил, что если когда-нибудь открою в себе дар провидца, то явно не стану приобретать отталкивающей манеры изъясняться подобным образом.