Меня окружали высокие мрачные статуи святых, с тоской и печалью сложивших руки для молитвы. Бочки и ящики. Деревья. Бельевая верёвка, с развешенными на ней полотнами, покрытыми странными символами.
Вороны кружили в небе над моей головой, выкрикивая свои птичьи мольбы о лучшей доле, а люди в серых рясах стояли полукругом, изучая меня, будто диковинное создание. Один из монахов, молодой человек с чёрной, как крыло ворона, тонзурой, не скрывал своего лица и выделялся такими, казалось бы, несочетаемыми чертами, как смирение во взоре и властность в осанке.
Я называл подобное редкое обаяние «смиренная властность». И я не сомневался в том, что вижу перед собою самого аббата Майкла.
Откуда-то из глубин храма, тем временем, доносилась органная музыка, почему-то вызывавшая в моём сознании устойчивый образ: ступени, ведущие в небо.
- Добро пожаловать в наш скромный городок, мистер Фэрпойнт! - доброжелательно и, как показалось мне, вполне искренне поздоровался со мной человек в рясе. - Я благодарен вам за то, что вы нашли время к нам приехать. Я знаю, что вы помогаете другим людям, а в настоящее время - это редко случается. Возможно, вы сможете помочь и нам?
В голосе молодого аббата прозвучала надежда. Пока что я настороженно присматривался к нему, слушая его вступительную речь.
- Я не просто так дал вам ключ, - преисполненным нарочитой серьёзности голосом, заверил аббат, тотчас же сбив меня с толку последовавшими за этим словами. - Я выбрал вас, зная, что только вы способны нам помочь. Я могу доказать вам, что я не ошибался в вас.
По тому, как Майкл перебирал свои чётки, было видно, что он чем-то не на шутку взволнован. Впрочем, не он один.
- Бремя тяжёлых времён сломило одного из наших братьев, - удручённо поведал мне аббат, переходя, наконец, ближе к делу. - И сейчас он намеревается свести счёты с жизнью. Мне передали, что он находится неподалёку от дома могильщика и собирается прыгнуть со скалы. Вы не могли бы попробовать отговорить его? Я думаю, что вы сможете его переубедить.
Если до этого у меня в голове крутился десяток вопросов, то в этот момент - все они отошли на задний план. На некоторое время. После чего я, по-прежнему пребывая в смятении, всё-таки собрался и произнёс:
- Я пришёл поговорить на другую тему. Про Элеанор...
- Убитая девушка? - казалось, аббат был несколько озадачен. - Конечно, мы можем о ней поговорить. Но позже. Прежде всего, вы должны спасти этого отчаявшегося беднягу.
- Я?! Но почему именно я?! Ведь я даже его не знаю! - вконец растерявшись, в изумлении уточнил я. Логика аббата, пославшего за мной монаха с подобной целью, - была мне неведома.
- Именно потому, что вы с ним друг друга не знаете, - подняв для важности перст, ответил Майкл. - Думаю, я должен объяснить, что у меня, как и у остальных, были определённые разногласия с братом Томасом, и поэтому он не настроен с нами разговаривать. Но, несмотря на то, что его поведение нельзя назвать достойным, я не могу дать ему совершить такой ужасный грех. Нельзя позволять ему обречь свою душу на вечные мучения.
Что ж, в этом, возможно, и был определённый резон. Но - всё равно, я не собирался забывать о том, ради чего я пришёл сюда на самом деле.
- Ну, хорошо. Я попробую поговорить с ним, - не обещая большего, согласился я.
- Благодарю вас. Мы будем молиться за вас обоих, - осенив меня крёстным знамением, заверил аббат.
И он не солгал: не успел я ещё скрыться за воротами монастыря, как услышал за своей спиной проникновенное:
- «Pater noster, qui es in caelis; sanctificetur nomen tuum; adveniat regnum tuum; fiat voluntas tua, sicut in caelo et in terra. Panem nostrum quotidianum da nobis hodie; et dimitte nobis debita nostra, sicut et nos dimittimus debitoribus nostris; et ne nos inducas in tentationem; sed libera nos a malo. Amen».
Итак, я побывал в монастыре. Это было странно, но аббат доверял мне, человеку со стороны, настолько, что попросил меня отговорить брата Томаса от самоубийства. Несчастный собирался броситься со скалы где-то неподалёку от дома гробовщика. Аббат местного монастыря, несмотря ни на что, всё-таки показался мне человеком разумным, пусть меня, повторюсь снова и снова, и удивило его доверие, оказанное мне, чужаку. Допустим, его просьбу ещё можно было понять - но он даже доверил мне ключи от их главных ворот.