— Сам посмотри.
Маленькая лапка бесенка коснулась моего затылка, и я увидел. Дрогнул? Едва ли. Но то, что пряталось в теле этой женщины могло ужаснуть многих моих коллег.
— Чего ждешь? Закрывай, говорю.
Я подошел к разлому.
— Innaf, — форма Немезиды развеялась. Я мягко приземлился на землю, после чего направил две руки на разлом и заставил схлопнуться его почти по щелчку пальца. По привычке.
И тут на меня навалила тяжесть. Поток энергии, который проникал в этот мир через разлом — исчез вместе с закрытым порталом в ад. А вместе с ними — и моя сила. Мир потемнел.
— Такая сила не может быть сосредоточена в руках столь юного человека. Тем более, когда это потомок обнищавшего дворянина. У него нет ни должного понимания силы, ни как ею управлять. Поэтому, я считаю, что лучшим вариантом будет его запереть в научном центре и исследовать, — гнусавил какой-то мужичок.
— Что показывают приборы? — раздался голос уже мне знакомый. Покровский.
— Вам какое дело, комиссар? Все равно ваше слово здесь ничего не решает.
— Я попрошу. Вы сами неоднократно видели записи и даже лично сталкивались с подобными инцидентами. Когда образовывается брешь — случайно находящиеся рядом люди могут обрести силы, пока эта брешь не будет закрыта. Так что же показывают приборы?
— Что он пустой, как бутылка жигулевского после похмелья, — мерзко хихикнул первый голос.
— Вы правы, комиссар, — раздался женский голос. — Такие случаи бывали. Но сила, которую использовал этот парень… она немного на другом уровне, — вкрадчиво.— На сейчас он изможден и иссушен, но кто знает, что может случиться, если возле него снова откроется брешь.
— Кто знает, когда это произойдет? Тем более, он сражался на нашей стороне.
— Не отрицаю. Но вам не показалось, что демон вел себя с ним иначе?
Я не видел, но прямо ощутил, как Покровский стал хмурить брови и вспоминать вчерашний или какой-то там вечер.
Пустым я тоже не был. Просто заткнул сейчас остатки сил после происшествия поглубже, дабы не разбазаривать понапрасну на мелочи. Тем более, что это тело не было готово к такому обилию энергии. И тем более не готово поддерживать ее циркуляцию внутри без потерь. Чтобы это делать — приходилось сосредотачивать много внимания на себе. Концентрация — огромный пласт умения, которое взращивали в Академии.
Тут его не хватало.
Поэтому пришлось закупорить силу внутри, как джина в бутылке до поры до времени.
Очнулся я несколькими часами раньше. Ко мне как раз подключали какие-то приборы, прикладывали датчики и присоски.
— Ничего такого не заметил, — ответил Покровский. — Они сцепились, как два мартовских кота. И наш кот был явно сильнее. — На слове «наш» он сделал акцент, подчеркивая важность.
— А еще ваш кот, имея преимущество, не закрыл брешь, как того требует наш устав, — не унимался женский голос.
— Позвольте, он не состоял на обучении и банально может не знать…
— Его прадед, дед и отец были Сшивателями. Думаете ему об этом неизвестно?
— Ситуация, — пискнул бесенок тихо на ухо. — Тебе твой друг ничего не успел полезного рассказать, что ли?
— Нет. Посоветовал в архиве изучать.
Больше он ничего не ответил. Я нарочно стал ерзать ногами и издавать звуки, словно приходя в себя.
Они все разом умолкли. Я неспешно открыл глаза. Врать не буду, зрение плавало, все фигуры казались размытыми и смазанными.
— Как самочувствие? — спросил тот, кто предлагал меня запереть в подвале.
— Голова болит, тошнит и перед глазами плывет, — сказал я. И ведь не врал. Тошнило от голода, не иначе.
— Не переживайте, голубчик. Это последствия переизбытка адской материи в вашем организме. Согласно нашим приборам, вся одежда, в котором вы были, прямо фонит на датчиках. Удивительно, что вас не вывернуло наизнанку.
Я несколько раз моргнул, после чего попробовал протереть кулаками глаза, но ощутил, как что-то тянет в районе локтей. Руки доктора и Покровского меня тут же перехватили за запястья и уложили обратно на койку.
— Но-но-но. Этого делать не надобно, молодой человек. Катетеры вырвете и что дальше?
Всклокоченная седая борода, реденькие волосы на макушке и огромные очки, в которых линзы были толщиной, пожалуй, с мой указательный палец.
— А дальше проблемы с их повторной установкой, побитые вены и вот это все, — вяло ответил я, от чего доктор замер надо мной, рассматривая лицо, после чего спешно проверил еще раз капельницы, проводки, присоски и отошел от меня.
Что-то насторожило его. С другой стороны, может я в лечебнице какой подрабатывал за гроши, чтоб на ужин было чего поесть. Утки выносил, скажем, умных слов наслушался от медсестер. Мало ли как меня жизнь потрепала.