Аида ничего не ответила. Я уже сделал вывод, что он молчала либо, когда ей нечего было сказать, либо, когда не хотела ничего говорить, хотя вполне могла. Специфичное она существо, в общем-то.
То сдержанная, как лед. То ведет себя, как ребенок (когда буквально баловалась с бесенком), то вспыхивала, как спичка.
Хотя, ладно, в моем подручном она видела родственную душу. Либо считала так. По крайней мере я так думаю. Кстати.
Я открыл межпространственный карман и выудил оттуда бесенка. Надутого, насупившегося, недовольного. Он молчал. Я сунул его в карман своего сюртука, только голова торчала. Почему-то при вспомнился анекдот. «Курить люблю, трындец… а еще секс… только бы губы оставил». И все в этом ключе.
Аида хмыкнула.
— Что? — спросил я.
— А ты не пустой, оказывается.
— Пустой, — соврал я.
Она снова хмыкнула.
— А я говорю нет. Я чувствую каждый раз, как ты используешь силу. Кожей. Своим энергетическим балансом. Всеми органами чувств, которые способны уловить энергию.
Она повернула голову и взглянула на меня.
— Ты ничего не знаешь о Клинках?
— Нет. Никогда не сталкивался. Ничего не слышал. Нигде не читал.
— Интересно, — спокойно сказала она. — Я думала дворяне обязаны знать все на свете. Откуда встает солнце и в каком месяце у леммингов случается нерест.
— Может быть. Я обнищавший. С самого детства побираюсь, — приукрасил я, так как доподлинно ничего про свое прошлое не знал.
Аида вытянула руку и указала на угол разрушенного здания, которое ранее точно было вокзалом.
— Там станция, — она повела указательным пальцем по как-то зримой только ей линии, — а вон колея. Тебе туда.
Я никого не видел. Только пустырь, обветшалые руины станции, сухая земля и редко торчащие сорняки-колючки.
— Ты что-то видишь?
— Нет, — сказала Аида. — И не моего ума дело.
Прикусил себя за язык. Не ожидал, что она так спокойно ответит на мой вопрос и вообще обращался не к ней.
— Бес.
— Ты, — сказал он.
— Я.
— Запер меня.
— Да.
— В ГРЕБАНОМ, МАТЬ ЕГО, МЕЖПРОСТРАНСТВЕННОМ КАРМАНЕ⁈ СОВСЕМ СБРЕНДИЛ, КАММЕРЕР? КАКОГО ДЬЯВОЛА, ЧЕРТИ ТЕБЯ РАЗДЕРИ, ЧЕМ Я ЗАСЛУЖИЛ ТАКОЕ ОТНОШЕНИЕ? Я ЗА ТЕБЯ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ РИСКОВАЛ, А ТЫ… ТЫ… МЕНЯ… — он задохнулся от возмущения и снова надул губы. Если бы он больше в размерах, то этот вопль слышали бы не только я и рогатая, а еще и половина квартала. Но, тут повезло. Весь монолог скорее был жужжание огромного овода, чем гласом вопиющего на задворках города.
— Угомонился?
Он лишь громко сопел и пускал пар из носа. Еще чуть-чуть и, я был уверен, пар повалит из ушей.
— Бес. Доложи обстановку, как того требует контракт.
— Контракт? — осведомилась Аида, подперев щеку кулачком и глядя на меня — Как интересно.
— Бездушный ты. Вот, — резюмировал бесенок.
Такие выходки и раньше бывали, но чтоб вот так обидеться — это впервые. Я слегка удивился. Он выполз из кармана и забрался на плечо, после чего взялся одной лапкой за ухо, а вторую вытянул и стал показывать.
— Значит, смотри сюда: вон там двое сидят в разрушенном здании, привалились спинами к зданию, курят какую-то дрянь, воняет несносно, — после чего потянул меня влево, — валун видишь?
— Да.
— За ним еще один. Слегка пьян. В руках что-то есть.
— Конкретнее.
— Винтовка или что-то подобное.
— Принял. Еще?
— Там чуть дальше обрыв, чувствую еще двоих, лежат, притаились. И-и-и…
Грохот, с которым тарахтела мотокарета тяжело с чем-то перепутать. Ее мотор ревел раненым медведем, механические части гремели, как железнодорожный состав.
— О, — удивленно сказал бесенок.
Только по грохочущему звуку я понял, откуда ждать неприятелей. Они выкатили прямо напротив меня, сквозь небольшую пожухлую посадку в ста метрах. Пуская черный выхлопной газ, мотокорета резво преодолела дистанцию, как раненая на четыре ноги лань, завизжала тормозами, чихнула и остановилась.
Я повернул голову в сторону Аиды. Она сидела на удалении на небольшом камне. Ее синие волосы красиво переливались в свете заходящего солнца. Равнодушное лицо, а кончик клинка выводит какие-то символы на сухой земле. Она явно о чем-то задумалась и даже не подозревает.
Хлопнула створка. Из (с трудом называю) машины вышел коренастый бритоголовый мужик, который обошел машину и открыл заднюю дверь. Я ожидал увидеть что угодно. Такого же бугая, забитого татуировками. Седого старца с бородой, который скажет мне: «ты пришел на встречу со мной просить помилования, но ты просишь это без уважения»; худого длинного сноба, отдаленно напоминающего демона перекрестка.