Кабинет выглядел дорого. Ковер насыщенного алого цвета, диван и кресло обитые бархатной тканью. Длинные тяжелые гардины на резных деревянных шестах. Массивные шкафы вдоль стен, на полках которых стояли сотни книг с кулинарными рецептами.
«Искусство готовки. Сунь Щи». «Повар спрашивает повара». «За восемьдесят дней вокруг всех ресторанов». И другие странные названия, которые так или иначе ссылались на ресторанное дело.
— Вы очень похожи на своего отца, молодой человек, — сказал Невзлин. — Таким каким я его успел запомнить в лучшие годы.
Я смотрел на него спокойно, пока он шарил своими цепкими глазами карего цвета. Почти черными.
— Плоть от плоти, — ответил я ему.
— С чем пожаловали?
— Тимофей Дмитриевич, — перешел я сразу к делу и в наступление. По Невзлину было видно, что он человек не робкого десятка и, если перед ним проявить слабину — сожрет с потрохами. — Ваш ресторан принадлежит или спонсируется Донованом Кесслером.
— Допустим, — сказал он.
— Это не вопрос. Это утверждение. Надо быть слепым с выколотыми глазами, чтобы не заметить наипрелестнейшую картину в главном зале.
Невзлин едва заметно поджал губы и издал сдавленный звук, словно прочищал горло.
— Что вы хотели? — спросил он.
— Мне нужна встреча с Донованом.
— Так сходите к нему в имение. Не тратьте мое время, Митасов.
— Андрей Александрович, — добавил я.
Он посмотрел на меня с таким пренебрежением, которого обычно удостаиваются самые глубокие в мире пропойцы, валяющиеся в грязном рванье в луже неизвестного происхождения.
— Молоко на губах не обсохло, — прошипел он.
Уголки моих губ вздернулись в едкой усмешке. Я лишь покачал головой и поцокал языком.
— А ведь так хорошо начиналось все, — сказал я, начиная медленно идти к Невзлину.
— Стой, где стоишь, пацан, — гаркнул он. — Мне стоит только нажать одну кнопку и тебя тут же вышвырнут из моего заведения!
— Попробуй, — сказал я спокойно, но с вызовом, не прекращая идти на него.
Он вскинул руку впереди себя. Я услышал, как защёлкали металлические детальки и из рукава его пиджака выскочил небольшой пистолет, прикрепленный к хитрому механизму, который явно крепился к его предплечью.
Искусно сделанная работа, которая стоила огромных денег. А для человека, обделенного магией так вообще коронный прием в любом споре.
— Я сказал: стой на месте, — отчеканил Невзлин, целясь мне в голову.
Я остановился и демонстративно поднял руки.
— Вы уверены, что хотите запачкать свой ковер моими мозгами? Потратить на это еще пару десятков, а то и сотен тысяч мер?
Он сощурил глаза. Его рука была крепкой, не дрожала. Оружия Невзлин не боялся точно.
— Господин Невзлин, имя Рамон вам о чем-нибудь говорит?
— Нет, — выплюнул он мне в лицо.
— Да что вы? И про Людей Пустоши не слышали? И про незаконно отнятые территории? — я покачал головой. — Очень сомневаюсь, что так просто получилось держаться в стороне от этого скандала.
— Они не были отняты! Все было по закону! И вообще это тебя не касается! Выметайся!
Он дернулся в мою сторону, ткнув пистолетом вперед.
— И кто вас только учил вести переговоры… — сказал я на выдохе с нотками сожаления.
Мыслеобраз.
Легкий пас рукой.
Придется немного потратить сил, чтобы ощипать этого напыщенного индюка.
— Я сказал стой… — Тимофей Дмитриевич не договорил, явно озадаченный тем, что его тело не подчиняется собственным приказам.
— Что случилось? — спросил я у него. — Вам плохо, Тимофей Дмитриевич?
— Что ты сделал? — шипел он сквозь плотно сжатые зубы. Орать во всю глотку он точно не сможет. А если постарается, то заткну.
— Я? Ничего противозаконного. Лишь попросил встречи с метрдотелем, чтобы тот мог меня состыковать с владельцем данного чудесного заведения. Но вместо адекватного общения в меня чуть ли не с порога стали тыкать стволом.
Я подошел к выставленному пистолету и прижался лбом к холодному дулу.
— Нажимай. Не промахнешься.
Невзлин молчал. Злость и презрение в его глазах было перемешано с испугом, который нарастал каждое мгновение. Пот выступил на лбу и висках, стекая по впалым щекам.
Я присел в глубокое кресло, в которое мне даже не предложили присесть. Сделал это демонстративно. Удобное, приятное наощупь.
— Давайте с вами еще раз начнем с самого начала. Но теперь уже не с позиции культурных переговоров, а требования, как оскорбленной стороны. Мне нужно, чтобы вы передали кое-какую информацию Донни. А именно, что я готов вернуть ему долг в триста тысяч мер.