Мне показалось, что я даже двух шагов не сделала, когда услышала:
— Пришли. — возвестил лекмот громко, а дальше продолжил едва различимым шёпотом — Прояви почтение.
— Что делать надо? — не поняла я, глядя на Вэра.
— Почтение проявлять — подкатил в раздражение на мою бестолковость радужки глаз шаман, превратив симпатичные очи в пугающие бельма.
— Фу, на тебя! — махнула я рукой и пошла в сторону брошенного Маттоттеной кресла. Сил не было совершенно. Хотелось лечь, уснуть и проснуться на тёплом Острове среди корней Френки или даже в общаге Учебки под шуршание обёрток Цитиц. И с каждым шагом спать хотелось всё больше.
Лекмот семенил следом, бормоча не то молитвы, не то ругательства, не обращая на него внимание на кресло я опускалась уже в полусне.
Теплый ветерок ласкал кожу лица и рук, путал пряди распущенных волос и тревожил поверхность небольшого прудика в дальней части парка. От оживлённых аллей его отделяли густые заросли высокого кустарника с мелкими разноцветными листочками. На одной ветке одновременно росли темно-зелёные, ярко-синие и пурпурные листики. При этом их изнанка была нежно-лимонного окраса. Нарядная пестрота смешивалась в странную цветовую смесь и служила украшением не только университетского парка, но и садов и двориков горожан.
Я скинула опостылевший балахон, укрывавший меня по местной традиции от посторонних глаз, с головы до ног, и дышала полной грудью ароматами трав, водных растений и кофе…
— Как можно очнуться от запаха этой черноты? Не понимаю… — ворчал лекмот держа на вытянутых лапках перед моим лицом большую чашку кофе.
При этом он недовольно морщился и отворачивал нос от ароматного пара поднимающегося с пенной поверхности напитка.
— Каждому своё! — весело ответила я шаману и потянулась за чашкой.
Это было пойло. Невозможно жидкость, поданную лекмотом, назвать благородным напитком. Первое, оно было сладким. Второе, оно было едва теплым. Третье, оно было растворимым. Это я поняла, едва прикоснувшись к влаге губами. Стараясь не скривить лицо в брезгливую гримасу, поставила чашку на пол и выдавив из себя улыбку, спросила:
— Как мне с господином твоим общаться?
— Любым доступным для тебя способом — последовал ответ.
Ответ, который я почувствовала всем телом. Это была направленная вибрационная волна, встряхнувшая каждую клеточку тела и наполнившая меня информацией, посланной Великим Разумом. Упс! Сколько всего неведомого таит в себе Вселенная.
Я уже умею, по желанию, мгновенно внедряться в понимание языка разных существ, умею общаться при помощи ментала, но это что-то новое.
— Испугалась? — почувствовала заботливый вопрос с некой долей любопытства.
— Удивилась. — вслух ответила я, а про себя ещё больше дивясь тому, что у машины есть эмоции.
— Чему ты удивилась? — насупился Ркван, недовольно поглядывая на задвинутую под кресло чашку — Я бегаю, стараюсь, а ты капризничаешь и удивляешься. Пей! Господин приказал подать тебе это…
И пока шаман подыскивал слова, я обратилась с ментальной просьбой к Вэру:
— Уважаемый господин Великий Разум мира Каталопции, могли бы мы поговорить без свидетелей?
— Мне нравится твоё почтение, но в другой раз обращайся ко мне просто — Ум — всем телом приняла ответ на мою просьбу и стала наблюдать, как лекмот вдруг резко прервал свою возмущённую тираду и мелко кивая попятился к стене, в которой растворился.
Похоже Вэр транслировал информацию для нас с шаманом на разных частотах. Я не слышала, что Ум приказал своему слуге.
— У вас разный уровень вибрации, поэтому ты не услышишь предназначенное ему, а он предназначенное тебе.
Что?! Опять?! Опять мои мысли читают, не спросив моего позволения. Единственное существо, которому позволяю это делать — Френки. Но она моя подруга, личный психотерапевт и божественная суть любимого мною мира Океан. Ей можно.
— Ты очень громко думаешь, и вслух комментируешь необычно. Мне интересно было слушать и наблюдать с начального мгновения проявления тебя в моём мире. Мои подданные предсказуемы и скучны, а ты внесла разнообразие и взбодрила мои схемы. Захотелось вновь стать активным, заняться полезным и производить не пыль, а систему развития.
— А зачем пыль? — спросила я вслух, не желая, чтобы читали моё сознание.
— Зачем — зачем… Чтобы не забывали! — это было «сказано» так по-человечески. С обидой в «голосе», с согласием, что «вредность — это мое второе я», что я рассмеялась: