…Стремительному ускорению, очень скоро вызвавшему разрядку. Почти синхронный оргазм, после которого снова переворот, и Ханка улеглась на партнере, будто на узком диванчике. Она положила ладони ему на грудь, а поверх пристроила свой подбородок. Просто ей нравилось из такого положения разглядывать лицо Эрика. Так она лежала, наверное, несколько минут, не говоря ни слова, а после растеряно сообщила:
— Меня раздирают противоречивые чувства: голод и лень.
— В смысле, — уточнил он, — тебе зверски хочется жрать, но зверски лень вставать?
— Вот-вот, точнее не скажешь! — обрадовалась она, — Здорово, что ты угадал!
— Ладно, можешь изобразить ленивца на дереве. А я буду ходячим деревом, как энты у Толкиена. Сейчас только приведу корни в мобильное положение…
Эрик переместился в сидячее положение, прижав Ханку к себе, и встал на ноги. Очень удачно, что в рубке есть за что ухватиться рукой, иначе такой финт требовал бы силы профессионального атлета. А так — вполне в пределах возможностей обычного парня с умеренной спортивной подготовкой. Идти с нетяжелой девушкой на руках вообще не проблема, тем более, что до камбуза (совмещенного с маленькой кают-компанией тут близко). Эрик устроил Ханку на диване за столом, затем открыл холодильник, оглядел ассортимент съестного, и объявил:
— Можно пожарить тунца, или ставриду, или курицу, можно просто сделать сэндвич с сыром, или с ветчиной, или с тем и другим вместе. Также можно сляпать спагетти или яичницу примерно с тем же самым.
— Просто, брось в меня половиной курицы, — сказала Ханка.
— Курица почти заморожена, может, лучше все-таки пожарить? — спросил он.
— Ну… — она задумалась, — …Тогда половину пожарить, а половину подогреть. Ты ведь пожрешь тоже, правда?
Он кивнул, и занялся нехитрой готовкой. Пока две половинки курицы размещались на сковородке, Ханка открыла бутылку ливийского финикового вина — сладкого и совсем некрепкого, наполнила стаканы, и один стакан протянула Эрику.
— Merci, — сказал он.
— De rien, — отозвалась она, и сделала глоток, и спросила, — это очень ненормально?
— Прекрасная леди-загадка, ты ведь знаешь мой ответ. Для разумного существа…
— …Знаю-знаю! — перебила Ханка, — Нормально то, что следует желанию и дизайну.
— Да, — он кивнул, — и не важно, это природный или искусственный дизайн. А если ты спросишь, как быть, если дизайны партнеров отличаются, то…
— …Не спрошу, — снова перебила она, — брось мне, пожалуйста, половинку курицы.
— Осторожно, она местами горячая, — сказал Эрик, воткнул вилку в одну из половинок, шипящих на сковородке, и переложил в миску на столе. Затем он перевернул другую половинку, чтобы равномерно прожарить. Ханка, тем временем, вцепилась зубами в полусырой кусок, и ее челюсти начали перемалывать мясо вместе с костями. Что-то в модифицированном организме предпочитало такое питание. Возможно, таковы были кулинарные вкусы палеозойской амфибии, фрагменты генома которой восстановлены электронной томографией каменноугольных слоев и применены в эксперименте EYU, вовлекшем Ханку как платного волонтера 4 года назад…
…Сейчас Ханка как-то угадала его мысли и, оторвавшись от еды, спросила:
— Ты думаешь о деталях моего дизайна возрастом треть миллиарда лет?
— Да, я думаю о том, как гармонично они дополнили твое очарование.
— Хитрюга! — упрекнула она.