— Превратить пустыню в цветущую субэкваториальную саванну, по-твоему, безумие?
— Но это непредсказуемо изменит всю экосистему Африки!
— Между прочим, — вмешался Эрик, — экосистема Африки меняется каждое тысячелетие последнюю четверть миллиона лет, по крайней мере. Засушливая эра Сахары в любом случае сменилась бы обводненной эрой. Тысячелетием раньше — тысячелетием позже.
— Может быть… — неуверенно произнесла Лола, — …Но люди не должны вмешиваться в естественный ход событий.
— Люди уже изменили почти половину суши, — возразил он, — все эти пашни и пастбища, города и пригороды, ирригационные системы и ГЭС…
— …Но, Эрик! Это не значит, что надо испортить то, что еще нетронуто!
— Лола, что можно испортить в пустыне? — опять поинтересовалась Ханка.
— Я не знаю, но экологи говорят, что это опасно для биосферы.
— Экологи говорят то, за что им платит плутократия!
— Неправда! — возмутилась Лола.
— Неужели? А кто финансирует экологические движения?
— Дамы, не надо ссориться из-за идеологии, — снова вмешался Эрик.
— ОК! — Ханка улыбнулась, — Экологи, которых знает Лола, это хорошие парни. И если пригласить их на экскурсию туда…
— Куда? — сердито отозвалась та.
— На море Феззан! Хотя пока есть только залив Йалу, он маленький, как озеро Чад.
— Ничего себе, маленький! Озеро Чад больше тысячи квадратных километров!
Тут Эрик вмешался третий раз, и продекламировал:
— Я знаю веселые сказки таинственных стран Про черную деву, про страсть молодого вождя, Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман, Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя. И как я тебе расскажу про тропический сад, Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав…
— Ты плачешь? Послушай… далеко, на озере Чад Изысканный бродит жираф.
— Это что? — все еще сердито спросила Лола.
— Это Николай Гумилев, русский поэт и участник больших африканских экспедиций в начале XX века. За последние тысячелетия озеро Чад радикально сжалось. Во времена фараонов оно было больше, чем все канадские Великие озера, вместе взятые. Гумилев видел озеро Чад, еще почти равное озеру Виктория. Лишь в начале XXI века оно стало таким, как сейчас по размеру, и со средней глубиной меньше человеческого роста.
— А море Феззан, значит, наоборот: растет? — все еще сердито спросила Лола, — Тебе не кажется, что это связано? Так уже было в XX веке: дамбы и великие повороты рек. Так уничтожено Аральское море в Средней Азии. Теперь озеро Чад в Африке.
— Извини, Лола, но, как я уже сказал, озеро Чад сжалось задолго до проекта Новое море Феззан. И вода в залив Йалу не отводится из рек, там их просто нет, это Великие пески, которые скрывают северо-восточный угол древнего пресноводного моря Феззан.
— Ладно, тогда откуда?
— Закачивается через Рукотворную реку Каддафи, полмиллиона кубометров в час.
— А, так значит из общего африканского подземного водоносного слоя.
— Нет, сейчас Рукотворная река работает на реверс, с побережья в пустыню, перекачивая морскую воду после опреснения. А соль поставляется в Египет на новый электролизный комбинат.
— Еще почти сколько-то пресной воды дает Сноутауэр, — добавила Ханка.
— Сноутауэр? Это еще что такое?
— Это такая псевдо-башня — тепловой насос. Лучше поехать и посмотреть.
Лола Ву задумалась, прожевала кусочек баранины под зверски-острым соусом, быстро закусила салатом, запила зеленым чаем, и произнесла:
— Вот выберу время и посмотрю! А сейчас, может, расскажете мне про книгу, в смысле: галактику, как жемчужную ферму? Вообще-то я читала, но не во все врубилась.
— Так… — задумчиво произнес Эрик, — …Что главное из того, во что ты не врубилась, но желала бы врубиться?
— Главное? — переспросила она, — Наверное: как мы можем общаться с ними? В смысле, сверхцивилизации ведь настолько обогнали нас, что мы для них вроде насекомых.
— Или они для нас вроде сверхнасекомых, — сказал он.
— Это как так? — удивилась Лола.
— Это вот как: представь, что земные коллективные насекомые, появившиеся около 100 миллионов лет назад, не застыли в развитии на аграрном уровне, а создавали бы новые технологии, как человеческая цивилизация. Какого уровня они бы достигли сейчас?
— Подожди, Эрик, ты упускаешь, что у насекомых нет разума!
— Гм… А у людей, по-твоему, есть разум?
— Да, это же очевидно… А в чем прикол?
— Прикол в том, — иронично отреагировала Ханка, оторвавшись от дегустации местной запеканки из мидий, — что звезды очевидно меньше чем Луна.