Уильям сделал шаг назад. Но Вериатель удержала его за руку, и он остановился, потому что доверял ей.
Прекрасные кони, все как на подбор величавые и гордые, подошли и стали обнюхивать рыбака, не касаясь его. Юная кобыла, черная как ночь и только вышедшая из возраста жеребенка, приблизилась и тряхнула мордой. Она шумно втянула воздух, потом чуть приподняла хвост и навострила уши. Затем радостно-весело заржала. Сделав еще шаг вперед, кобыла потерлась о ладонь Уильяма. Затрещало, и в воздухе скользнула голубая искра – такая же, как много лет назад на Сонном озере… Уилл погладил эту кобылу за холкой, отчего она фыркнула и склонила шею.
Вериатель отчего-то довольно рассмеялась, словно эта встреча пришлась ей по душе. Она прыгнула в сторону и в один миг перевоплотилась в темно-мышастую лошадь.
Остальные кельпи, которые растеряли всякий интерес к вампиру после обнюхивания, развернулись и стали медленно возвращаться к воде. Вороная и темно-мышастые кобылы, пританцовывая, заржали, попрощались, потрясли гривами и последовали за ними. Завороженный Уильям смотрел, как все кельпи перешли на грациозную рысь и поскакали по глади реки дальше по течению. Время от времени какая-нибудь из них игриво ныряла в воду и выскакивала сбоку от другой лошади, обдавая брызгами, на что та отвечала веселым ржанием.
Тут же резко похолодало. Темная туча начала наползать на луну и россыпь звезд; поверхность реки почернела, и кельпи пропали где-то во мраке, который уже не мог раздвинуть даже взгляд бессмертного.
Уильям присел на каменистый берег и, потирая пальцы, задумался о вороной кобыле. Неожиданно за спиной что-то тихо хрустнуло…
Рыбак резко обернулся. На вершине холма, пригнувшись, стоял старый граф Тастемара. Возвращаясь на бивуак, он по неосторожности наступил на ветку, скрытую сгнившей травой. Понимая, что раскрыт, он спустился по мокрой земле к Уильяму.
– Извини, не удержался, – как-то неловко, впервые за долгое время смутившись, произнес он. – Я знал, что ты пойдешь звать свою кельпи, и мне захотелось увидеть это собственными глазами.
– Но вы же спали… – широко улыбнулся Уильям.
– Это был тактический прием, – лукаво ответил Филипп и уселся рядом.
Они оба в молчании уставились на черную гладь реки, завернувшись в теплые плащи. Каждый размышлял о своем, никому не хотелось нарушать это мимолетное очарование увиденного, пока граф не произнес тихо:
– Я и не думал, что когда-нибудь увижу их еще… Такое чувство, будто вернулся в детство – в Алмас, к реке Брасо.
– Их раньше было больше? – спросил Уилл.
– Конечно! – ответил граф и принялся вспоминать. – Знаешь, Уильям, когда я был совсем мал, еще мальчишка, то часто видел их там, на горизонте огненного заката. Или в серой дымке утра, когда приходил на реку с удочкой, а они шумели в камышах. Их много было… И никто раньше не удивлялся тому, что из воды могла, например, вылететь рыбина и шлепнуть по лицу. Характер-то у кельпи вредный, своеобразный.
– Быть может, они и перебрались сюда из Алмаса.
– Не исключено, – согласился Филипп. – Тут на полдня пути ни одного поселения, зеленые пойменные луга и много рек. Им здесь раздолье.
– И все же странно, что Вериателюшка услышала мой зов… – Уильям задумчиво сцепил пальцы под подбородком.
– Не стоит недооценивать их возможности. Мне кажется, в их власти появиться из любой реки, озера или даже дождя. Скорее всего, просто твоя кельпи была рождена вблизи Сонного озера. Впрочем, как и та вороная кобыла, самая юная из всех. – И граф хитро посмотрел в сторону резко раскрасневшегося Уильяма, увидел его обескураженное лицо и расхохотался.
– Да я… Ох… господин, это же вилами по воде…
– Да-да. – Филипп с задорным смехом толкнул его локтем.
– Честно признаться, – улыбнулся Уилл, – когда они вышли из воды, я уже мысленно простился с жизнью.
– Да я тоже с тобой попрощался, что уж говорить-то. – Филипп достал платок из подвязанного к поясу кошеля и вытер мокрые от смеха глаза. – Наемники с Юга. Высшие маги. Кельпи. Вторая кельпи! И все это за каких-то полгода! Ох, Уильям, откуда ты такой чудной свалился мне на голову? Из какой сказки пришел?
– Из Малых Вардцев, господин, – ответил тот, лукаво сощурив синие глаза.
Филипп вздохнул, набрал полную грудь воздуха и шумно выдохнул. Когда он успокоился, то крепко призадумался и, как показалось Уильяму, даже помрачнел. Чуть погодя граф встал с бережка, отряхнул плащ.