Несмотря на то положение, о котором, хвала Иисусу, никто не догадывался, его обязанностей конюха никто не отменял. И, как следствие, с него могли строго спросить за невыполнение. Джон, в этом случае, сделать ничего был не в силах, к сожалению. Хозяин поместья не мог себе позволить демонстрировать особое отношение к какому-то там слуге.
– Послушай, Джейми... – Джон тоже открыл глаза и смотрел на него пристально. – Можешь сделать мне одолжение?
Джейми подозрительно прищурился.
– Если ты спрашиваешь, то, скорее, это что-то исключительно неприемлемое. Поэтому скажу: «Нет!»
Он спустил ноги с кровати и, почесываясь, взялся за горшок. Джон с любопытством рассматривал его опутанную рубцами спину, красочные росчерки на крепких ягодицах, все еще такие четкие и насыщенные, несмотря на то, что полночи он, Грей, провел, раскаянно сооружая туда травяные примочки и холодные компрессы, пока хозяин этого безобразия дрых в полном беспамятстве от многодневной встряски. Что ж, Рендолл и... он сам теперь постарались от души. Джон покачал головой.
– Это невыносимо, наверное.
Джейми обернулся, поймал его потемневший взгляд, потом безразлично пожал плечами.
– Так-то да. Хорошего мало, милорд.
– Я хочу знать, как это, – Грей сделал над собой усилие. – Можешь сделать это, Джейми? Я хочу знать, – повторил он упрямо, и голос его вдруг зазвенел.
– Не понял? Сделать что? – Джейми уставился на него отрешенно, так как мысли его были далеко, в хороводе предстоящих дел.
– Ну... – Джон сглотнул, – выпороть меня.
– Выпороть? Брось!.. Ты серьезно?
– Серьезно, – он с вызовом глянул на удивленного шотландца. – Только... чтобы это было вот так... по-настоящему.
– Фу ты, Господи. Забудь, Джон. Зачем тебе это?
– Хочу узнать, в чем тут дело.
– Мпфмм... Тебя что? Ни разу не секли что ли?
– Ну... в детстве секли, конечно. Но что-то я не припомню, чтобы мне это особо уж нравилось.
– Что ж, – Джейми усмехнулся, натягивая рубаху, – в детстве и я поначалу вопил как резанный: «Папочка не надо!» Ну, а потом...
Взъерошенная рыжая голова появилась из ворота рубахи.
– Что потом?
– Пришлось как-то свыкнуться. Ведь доказать, что ты чего-то да стоишь, можно только нерушимо отстаивая свои убеждения, – шотландец влез в грубые, домотканые чулки и потянулся за бриджами. – А это, как ты знаешь, никогда не бывает просто.
– Понятно, – Джон хмыкнул, прищурившись. – Ты всегда был несносным ублюдком, Фрейзер. Даже в своем беспечном розовом детстве.
– Ну... Я был... настойчив, скажем так.
Джейми привычно расчесал буйные космы могучей пятерней и стянул их на затылке темной лентой, чему те не сильно порадовались, сопротивляясь изо всех своих растрепанных сил.
– Ты был раздолбаем.
Джон, подперев рукой голову, наблюдал, как шотландец носился туда-сюда по комнате, спешно собираясь.
– Пффф... Я был упорным.
– Скорее, тупой упрямый баран.
– Непреклонный. Ага. Отец, Царство ему Небесное, не даст соврать, – Джейми, крякнув, плеснул в ехидную физиономию несколько горстей воды и густо намылил подбородок. – Он перестал меня пороть в тот момент, когда понял, что лупить такого олуха бесполезно, я все равно не закричу. И тогда...
– Тогда что?
– Тогда, думаю, он отпустил меня... Потому что, по его мнению, я стал мужчиной.
– О как?
– Да, так. Это же очевидно, – он повернул к Грею мокрое, в мыльной пене лицо, – Не будешь ли ты столь любезен, Джон, подать мне полотенце?
– Ладно, мистер Упертость, надеюсь... – Грей встал и, не утруждая себя одеванием, подошел к Фрейзеру, забирая опасную бритву из его рук, – ты сможешь быть таковым до конца.
Мягко, но непреклонно усадив друга на стул, Джон провел бритвой сверху вниз по одной стороне лица, потом – по другой. В белом слое оставались дорожки чистой кожи. Джейми, послушно подставляясь, скосил на него задумчивый взгляд.
– Подумай еще раз, парень. Это не то, что зовется воздушный пудинг с изюмом на завтрак. Это сурово. Сто к одному, тебе не понравиться.
– Что ж, можешь ставить, – Джон тщательно выскреб твердый подбородок шотландца. – Я подумал, Джейми. Хорошенько подумал. И я готов... – он как следует сполоснул с лезвия остатки пены. – Сделай это.
– Ну, ладно, что ж. С некоторых пор твои желания для меня закон, англичанин, – Джейми как-то недобро ухмыльнулся, глядя на Грея снизу вверх. – Тогда вечером.
Джон встревожился.
– Вечером? Почему не сейчас?
– Ну, во-первых, такой важный вопрос, – он многозначительно подмигнул Грею, – быстро не решается, сам знаешь. Я уже и так чертовски опаздываю. Как-то не слишком хочется выслушивать очередное занудство от старика Бредмена. Ублюдок и так скоро разжалует меня в какие-нибудь свинопасы. А, во-вторых, хочу, чтоб ты еще раз подумал. Давай, поразмысли как следует, парень. И, если ты передумаешь, то, несомненно, можешь это сделать. Тогда займемся чем-нибудь более приятным, обещаю.