Рендолл выглядел сейчас свежо и респектабельно. Он поднялся со стула и поприветствовал шотландца весьма радушно, а потом они чинно приступили к трапезе, мирно беседуя о всяческих светских новостях и политических скандалах, будто ничего не случилось этой неистовой ночью. А Сид, черный исполин его кошмарного сна, неожиданно оказавшегося явью, вполне себе безмятежно и чопорно прислуживал за столом.
– Ну вот и отлично, – Рендолл подчеркнуто ласково потрепал его по плечу. – Значит, ты без претензий, мой хороший, и уходишь отсюда удовлетворенным? – и он вновь посмотрел на гостя пристально.
– Вполне, сэр, – Джейми постарался придать голосу как можно больше вежливого безразличия. – Благодарю вас. Я просто в восторге.
– Что ж... весьма рад... весьма рад, – полковник поковырял в зубах ногтем и смачно цыкнул, потом переложил салфетку с правого колена на левое. – Полагаю, ты переночуешь здесь, а утром Сид отвезет тебя на... станцию, мой мальчик.
– Спасибо, сэр, – Джейми чувствовал, как по внутренностям разливается тоскливый холод и быстро опустил глаза, чтобы Рендолл не смог прочитать это в его лице.
– Скажи, есть ли у тебя средства на обратную дорогу?
– Конечно, полковник. Все отлично. Не извольте беспокоиться.
Джонатан еще раз внимательно посмотрел на потупившегося шотландца, который что-то там бурчал себе под нос, потом ласково кивнул камердинеру:
– Сид, голубчик, подавай уже нам с мистером Фрейзером десерт, чего ты застыл.
Большой поднос, уставленный, на неискушенный вкус Джейми, разными потрясающими лакомствами, уже дожидался на сервировочном столе. Слуга важно поклонился и, скрупулезно проделав необходимые, отработанные до мелочей манипуляции по приготовлению священного напитка, взял с отдельного серебряного подноса изящный заварник и принялся разливать ароматную красноватую жидкость в звонкий, дорогой фарфор китайских чашек. Джейми и Рендолл завороженно следили за процессом, каждый размышляя о своем.
Вдруг, каким-то невероятным образом, рука камердинера дрогнула, и несколько ярких коричневых капель пролились на белоснежную скатерть.
Джейми не обратил бы на это никакого внимания – мало ли, бывает – если бы не реакция Рендолла, который зацыкал языком и запокачивал головой так сокрушенно, будто Сид разбил, как минимум, фамильную ценность.
Когда он заговорил, оттенок легкого негодования сквозил в нарочито дружеском тоне:
– Ох, ну что же ты творишь, Сид? Как нехорошо, приятель! Право, я разочарован. Наш гость может подумать, что ты невоспитанный неуклюжий слуга.
Сид отошел на шаг от стола и замер, склонившись, руки за спину, лицо его было бесстрастно, только – Джейми уловил это загривком – черный исполин задышал чуть интенсивнее.
– Что ж, любезный, мы ведь не хотим дать мистеру Фрейзеру возможность так подумать, м?
– Что вы, полковник, – машинально пробормотал Джейми, хотя, наблюдая за застывшим Сидом, вполне осознавал, что любое заступничество тут совершенно бессмысленно, но все же продолжил зачем-то, – я вовсе так не думаю. Это случайность, конечно. Я уверен.
Рендолл припечатал его взглядом, словно он был мелкой, незначительной помехой, и продолжил в сторону камердинера:
– Ты ведь знаешь, что полагается за это, не так ли, друг мой?
Сид едва дрогнул головой, благопристойно покрытой белым париком. Глаза его невозмутимо смотрели в пол.
– Хорошо, – полковник вальяжно откинулся на спинку. – Можешь готовиться.
И хотя слова были сказаны совершенно будничным тоном, словно Рендолл просил подать ему газету, они почему-то заставили Джейми внутренне съежиться.
Часы в столовой с уютной мелодичностью начали отбивать семь, когда Сид спокойно – впрочем Джейми заметил, как слегка дернулось при этом его горло – поклонился хозяину и прошествовал к комоду. Там он привычно выдвинул верхний ящик и, пошарив, достал оттуда кожаный хлыст, который выглядел в руках гигантского негра тонким гибким жалом, весьма опасным и жестким.
Воспоминания о ночи, проведенной в подвале, были еще весьма свежи, поэтому Джейми неуютно поерзал, когда при виде столь опасного орудия, сердце его с тревогой вздрогнуло, а задница усиленно засаднила.
Тем не менее, он наблюдал завороженно, как Сид вытащил из того же ящика что-то наподобие изжеванного куска кожи, который камердинер слишком уж обыденно вставил меж своих белоснежных зубов, а потом с поклоном подал хлыст полковнику.
Рендолл почти незаметно кивнул в сторону камина, где стояли два больших бархатистых кресла, с простёганными и изящно закрученными широкими спинками, которые плавно перетекали в подлокотники, расположенные с ними на одной высоте.