Слуга важно подошел к одному из кресел, деловито подвинул его к себе, потом единым движением стянул свои атласные панталоны до колен. Джейми изо всех сил вцепился в резные подлокотники собственного кресла, на всякий случай перестав двигаться и дышать, будто рядом растекался кипящий металл.
Между тем, камердинер, как был в перчатках и парике, с грацией черного ягуара перегнулся через спинку, и, задрав вверх полы камзола, обнажил глянцевые, безупречной формы ягодицы, которые теперь оказались наивысшей точкой во всем этом сооружении.
На темной коже – Джейми явственно видел это – просматривались тонкие зарубцованные штрихи, полученные, видимо, ранее, в процессе подобных мероприятий. Часы внезапно прекратили бой, и наступила абсолютная тишина.
Фрейзер по-прежнему сидел, боясь пошевелиться. У него было стойкое ощущение, что все это действо с несомненной очевидностью выходит за рамки привычного отношения раб – господин.
Он не отдавал себе отчет, что сподвигло его на такое впечатление. То ли обыденная невозмутимость Сида, с которой тот подготовился к наказанию, то ли слишком незначительная причина для такого сурового последствия, то ли увлеченность Рендолла, который, казалось, вдохновенно разыгрывал свой любимый спектакль.
Фрейзер обнаружил с досадой, что какая-то откровенная эстетичность всей этой процедуры пленяла и его, несомненно, вызывая во всем теле ненавистный ему томительный отклик.
Полковник не торопился. Положив хлыст на белую скатерть рядом с собой, он спокойно наблюдал за неспешной подготовкой Сида, потягивая вино, и краем глаза поглядывал на замершего в потрясении гостя. Джейми просто копчиком чувствовал этот изучающий взгляд.
Заледеневшей рукой Джейми взял свой бокал и через силу сделал большой глоток, чувствуя, как жидкость с усилием проталкивается сквозь стиснутое горло. В результате он закашлялся так, что слезы навернулись на глаза. Рендолл мягко похлопал его по спине, потом успокоительно потрепал плечо.
– Ну-ну, мой хороший... Не надо так нервничать. Не правда ли это великолепно? Ты не находишь?
Что он имел в виду, бархатистый вкус вина, который Джейми по вполне понятной причине даже не смог почувствовать, или покорную позу слуги, столь эффектно приготовившегося к порке, он не стал уточнять.
Полюбовавшись картиной еще минут десять Черный Джек Рендолл, наконец, поднялся и отстегал своего раба довольно сурово.
Джейми с потрясением невольного свидетеля вжался в кресло, чувствуя, как кровь бешено пульсирует в висках, а во рту скапливается металлический привкус.
Сегодня ночью, несомненно, с ним обходились столь же безжалостно и даже хуже... Но одно дело воспринимать это собственным телом, а другое своими глазами видеть, как жесткая кожаная розга отчетливо кромсает живую плоть.
Он ощущал морозную оторопь во всем теле, которое перестало вдруг ему подчиняться, будто зависнув в каком-то муторном киселе. Шотландец замечал со смутным удивлением, как оба соучастника представления иногда посматривали на него с интересом, будто отслеживая реакцию, но он весьма сомневался, что его застывший вид мог бы донести до них что-либо вразумительное.
5.21.2. ВСЯ ГОРЕСТЬ ПРАВДЫ
Наконец, все закончилось, и Джейми с шумом втянул в себя воздух, будто выныривая из топкой трясины на поверхность. Ошалевшее сознание его отметило значительную испарину на обнаженной полоске черной спины и, Иисус, заметно вспухшие следы по всей поверхности гладкой кожи с небольшими капельками алой крови в тех местах, где она-таки оказалась вспоротой. Рендолл, хоть и не поднимал высоко руку, определенно не намерен был деликатничать, обстоятельно обрабатывая подставленную часть тела.
Несмотря на заметный дискомфорт, Сид невозмутимо поднялся во весь свой гигантский рост, спокойно натянул бриджи и, как ни в чем не бывало, пошел далее заниматься приготовлением чая, который пришлось переделывать, так как, понятно, он совсем остыл.
Камердинер подчеркнуто аккуратно – хотя заметно было, как руки его слегка подрагивают – опять разлил чай по чашкам и с торжественным поклоном подал господам поднос с пирожными.
– Ну что, Джейми, милый, как тебе мой десерт? Надеюсь, ты оценил его по достоинству.
Что шотландец мог сказать, когда видел, что полковник явно жаждал похвалы.
– Впечатляет.
– Не правда ли, этот черный парень просто сокровище. Красивый и покорный. И прекрасно готовит, кстати.