Утро началось… рано… с грохотом… и с воплями. Белета, как ветром с кровати сдуло. Думала, побежал выяснять в чем дело. Ошиблась. Оказалось, понесся притащить мне соленых сухариков из ржаного хлеба и воду с лимоном, в общем, все то, что должно было стоять на тумбочке у кровати еще с вечера, по мнению моего лекаря и по рекомендации моего отца.
Я из-за такой мужниной оплошности особо не огорчилась — зато утром поела все свеженькое и даже местами охлажденное. На этом мое везение закончилось.
Сначала в комнату влетел… очумевший дракон. За ним даже дверь не успела закрыться — занесся дед. Весь какой-то общипанный, ободранный и оплёванный. И кто посмел? Хотя-я-я, чего я спрашиваю? У нас в семье может быть только три особи на это способные — мама, бабка и прабабка. Больше никто в мире не в состоянии на такое пойти без угрозы для собственной жизни. Возникает вопрос: и что они уже не поделили? Интересненько…
За старым интриганом в двери просочился отец. Был он хоть и не сильно потрепанный, но вид имел до того несчастный, что сразу жалко становилось. Это что ж такое делается? Чтобы довести папулю родного до такого состояния, не знаю что надо было сделать… По крайней мере, можно догадаться только об одном существе способном в состоянии аффекта это сотворить без опасения за свою жизнь. Мне уже даже не интересненько — страшненько, да. Беременная мама на все способна.
Дальше — круче. Дед с отцом, переметнувшись через нашу громадную кровать, стали по другую сторону, подальше от дверного проема. Замерли по стойке смирно и стали «поедать» глазами дверь. Ждать пришлось не долго. Высокая дубовая, потемневшая за века, она, дверь, почти слетела с петель, шандарахнулась об стену и полетела обратно в желании воссоединиться с дверной коробкой. Не дали.
Уже более спокойно приоткрыв порывом небольшого ветра, на метлах влетели все три ведьмы. У мамы, правда, метла была повышенной комфортности, а еще примотана она была к ней на славу. Но на папу я на всякий случай не смотрела — он всегда болезненно переживал ее полеты, особенно в «интересном» положении.
Сколько у нас в доме попервах скандалов из-за этого было не перечесть. Теперь несчастный родитель не сказать, чтобы смирился, но признал право на мамину свободу и переживает молча, стиснув зубы до скрежета.
Приземление прошло синхронно. Метлы как по команде выстроились и попрыгали к уже закрывшимся дверям, выстроились в ряд, всей своей позой показывая — «враг не пройдет, победа будет за нами».
Сижу. Жду. Наблюдаю. Все же мама, когда гневается да еще в положении — красавица. Длинные волосы из прически рассыпались и развеваются позади волнами, глаза зеленоватым пламенем изнутри горят, крылья носа трепещут от ярости… одним словом — красота неописуемая!
Синхронное руки в боки и-и-и… Белет с Гаапом напрягаются и готовы в любую минуту закрыть меня своими телами. Мушруш благоразумно втиснулся в угол комнаты и не отсвечивал. А я все так же сижу и только глазами хлопаю. Любопытно же!
— Значит экс-с-с-сперименты над беременными ставим… пс-с-с-сихологические, — прошипела прабабка Секлета, — Фрейд ты наш, умом обиженный!
— На с-с-сзадания непроверенные детей отправляем, — взяла свое соло бабушка Рогнеда, — штирлицы рогатые!
— Ты посмотри, что ты с дитём сделал, изверг! — мама сразу перешла на фальцет.
Три ведьмы единым фронтом сделали шаг вперед, поближе к кровати. Белет с Гаапом ласточками нырнули на лежбище, прикрывая мое тщедушное тельце. Дед же с отцом так же слаженно сделали тактическое отступления на пару шагов.
— Милочка, у меня же все под контролем было… — папа, лучше бы ты молчал, честное слово!
— Ви-и-идела я ваш контроль, — мамины красиво горящие глазки сузились, — чуть ребенка с внучкой на пару не угробил, знакомство не понятно с кем допустил, прыгание по незаконным порталам не остановил, до истощения довел…
— Милоока, ну все же обошлось, — ох, дедуля, тебе бы не отсвечивать.
— Обошлос-с-с-ь, козел рогатый?! — наша Секлета Мифодиевна лет на двадцать помолодела от злости, — Да на ней же лица нету!!
Окна-таки не выдержали и треснули — все же надо прабабкин голос вместо сирены записать — за километр все к стенкам жаться будут.
— Леточка, я тебе все объясню… — в комнате вдруг стало сильно тихо и все дружно уставились не мою Пра.
Интересненько-любопытненько! В тишине неожиданно громко стукнуло о каменный пол копыто. Глаза всей компании тут же дружно переместились на деда. Несчастный. Он еще пытался скрыться за маской невозмутимости и отчужденности, но… покрасневшие уши его выдавали с головой.