Выглядит это примерно так. Прибегает соискатель к своему руководителю проекта, руки потные, лоб потный, глаза блестят. Руководитель его спрашивает:
— Ну, как там, Петя, твоя диссертация?
— Так вот же, Андрей Николаевич, — волнуясь, сообщает тот, — не могло у Мамая монгольской конницы быть. Я все перерыл. Не получается никак. Бред какой-то.
— Ты что, Петя, решил, что умнее всех? — сводит брови руководитель.
— Да нет же, Андрей Николаевич. Но только вот… я это… не выходит… как бы… — Петя начинает понимать, что где-то перегнул.
— Тебе что, Петя, важнее ученая степень или какая-то там конница? — как перед расстрелом вопрошает светило наук.
— Конечно, ученая степень!
— Тогда гляди у меня! А то до конца жизни в школе учителем истории просидишь.
— Ну что вы, Андрей Николаевич? Вы уж так не шутите. Я только таблетку принял. Хрен с ней, с конницей. Это я так, от скуки поинтересовался.
— Что со старшими советуешься — это хорошо. Но помни, до тебя в истории уже все тропинки протоптали. Поэтому ориентируйся. А насчет монгольской конницы не парься. Не нравится монгольская — напиши ордынская. И придраться не к чему, и совесть чиста.
— Спасибо, Андрей Николаевич. Я обязательно так и сделаю. Век доброты вашей не забуду. Брата родного за вас не пожалею.
— Ну, то-то. Учись, пока я живой.
Грустно уходит будущий кандидат наук Петя. Конечно, ученая степень важнее всего, но если все свои научные труды под копирку с предшественников переписывать, а собственные мысли вместе со слезами обиды проглатывать, то как после этого себя настоящим ученым считать? Эдак он уже ненастоящий какой-то получается. Будто понарошку. Не об этом он мечтал. Не таким себя хотел в будущем видеть.
Приходится ему выкручиваться: как бы от истины далеко не отойти, но и начальство при этом не прогневать? Как в большие люди выбиться и внутри человеком остаться? Как совместить в себе смелого исследователя и послушного спиногрыза? В результате долгих мучительных размышлений и борьбы с совестью рождаются всевозможные «ордынцы». Ордынцы — это обычная сделка с совестью. Ордынцы — это вроде бы ни о чем, но в то же время НЕ НЕПРАВИЛЬНО. Ведь ПРАВИЛЬНО — оно обязательно не всех устраивает. ПРАВИЛЬНО — обязательно кому-нибудь дорогу перейдет. А когда НЕ НЕПРАВИЛЬНО — это гораздо удобнее. «Ордынцы» ничему не противоречат, хотя ничего и не подтверждают. С годами все меньше начинает интересовать, где же ПРАВИЛЬНО. Как-то ближе и притягательнее становятся слова ВКУСНЕЕ, СЫТНЕЕ.
Обильно насытившись степенями, званиями, премиями, любому индивидууму хочется спокойного «заслуженного» отдыха. ПРАВИЛЬНО и вовсе становится опасным. Оно может нанести удар по авторитету, выставить в глупом, смешном положении. Тут уже не до шуток. ПРАВИЛЬНО превращается в смертельного врага. Приходится вступать с НИМ в решительную схватку. Так бывший романтик и максималист Петя перерождается в Андрея Николаевича. А наука история, соответственно, перерождается в помойку.
Примерно таким образом мы оказались по разные стороны баррикад с «профессиональными» историками. Начальству-то они угодили, но историю при этом угадили. Хотя продолжим.
Если не высасывать из пальца, то дальше, чем татаро-половцы, татаро-печенеги и дунайские татары, продвинуться не получается. Не дотягиваем мы до татаро-монголов. Нетути в «Сказании» про монголов ни словечка, ни намека.
Мы предлагаем не задуривать собственные головы до симптомов устойчивой патологии. Все до банальности просто — не было никаких монголов. Если б войска и сам Мамай принадлежали к монголам, автор «Сказания» так бы и написал — К МОНГОЛАМ. Хотя бы разок за повествование такое наименование обязательно всплыло. А раз не всплыло, значит, всплывать было нечему. Как говорит Винни-Пух: «Зачем тебе жужжать, если ты не пчела?»
Неоценимую помощь по «обнаружению» национального состава мамаевских войск могли бы оказать минимальные описания этих войск. Если бы «Сказание» хоть как-то отметило особенности их одежды, оружия, обычаев, привычек и т. п., появилась бы почва для каких-то конкретных выводов. Но «Сказание» своим текстом не дает нам ни одной, даже самой маленькой зацепки.
По каким причинам отсутствуют описания мамаевских воинов? Причин может быть только две: либо подобных описаний там никогда не было (хотя нам это представляется маловероятным), либо они изъяты христианскими хронистами впоследствии по причинам, очевидно, их не устраивающим. Может, «поганые половцы» своим внешним видом чрезмерно отличались от монголов?