– Запечатаешь по-новой, – безразлично отзывается барон, и его собеседник чувствует, что дальше лучше не спорить. Со смиренным вздохом он подходит к клетке и под скучающе-любопытным взглядом хозяина замка поднимает край холста. Лопается неохотно, ломая печати, цветной воск, а мгновенье спустя двор замка оглашается воплями – причем, если в криках «братьев» слышен лишь неприкрытый ужас – что с них взять, с убогих! – то в голосе Наставника ужаса нет – в нем звенит ярость зверя, упустившего добычу.
В клетке лежит чучело. Соломенная девочка в соломенной же юбочке, с огромными глазами, нарисованными черной смолой. И с кинжалом в груди, причем вокруг раны по соломе расплывается пятно самой настоящей крови (хорошо – куриной крови; если рядом телега с битой птицей, то этого добра там – навалом). Чучело улыбается нарисованной улыбкой.
– Это что? – интересуется барон Ральф голосом, способным заморозить воду в реке.
– Н-не знаю, – отвечает отец Джон, изо всех сил пытаясь контролировать голос. Он только что вышел из образа скромного слуги Господня – и одного раза хватит. Остается лишь надеяться, что сэр рыцарь не обратил внимания. – Либо черная магия, либо… – он замолкает.
– Я не сводил с нее глаз, – лепечет белый, как мел, брат Генри. Высоченный, здоровый как бык, детина – а надо же, трясется и запинается. Если бы это была актерская игра, цены бы не было такому подчиненному, но увы – он не играет. – Я всю ночь…
– Сдается мне, – улыбается барон Ральф, – что вы ее упустили. Нечисть. В моем замке, в моем доме! И чего же теперь стоит твое обещание, монах?
Получасом позже телега в сопровождении четырех всадников покидает замок: без завтрака, без почестей и практически без денег. Барон Ральф любит торговаться, а самый лучший на свете торг – это когда у тебя за спиной полный двор наемников, соскучившихся по хорошей драке.
С лязгом захлопываются ворота.
– Аллен! – негромко бросает рыцарь, когда ажиотаж утихает и наемники, поняв, что развлечение окончено, покидают двор, оживленно обсуждая происшествие. Нет сомненья, что в их редакции оно приобретет поистине эпический размах.
– Да, господин, – Аллен Свансон, баронов слуга и доверенное лицо, возникает из ниоткуда и сгибается в почтительном поклоне.
– Мне кажется, – задумчиво произносит барон Ральф, внимательно изучая догорающую здесь же, в центре двора, куклу, – что девочка жива.
– Жива… – эхом отзывается Аллен. Он ничего не понимает, но ждет приказа, который, несомненно, сейчас последует.
– И еще, – продолжает рыцарь, со вздохом отрывая взгляд от своеобразного аутодафе, – будь она хоть трижды ведьма, далеко по нынешним дорогам ей не уйти.
Аллен Свансон согласно кивает. Если девчонка не умеет летать, ей придется идти, как всем, чавкая по грязевому месиву, в которое превратилась дорога. Лошади у нее нет – их пересчитали, все на месте.
– Пошли-ка следопытов, – резюмирует барон. – Пусть найдут.
– Ведьму? – изумляется управляющий. – З-зачем нам ведьма?
– Дурак ты, хоть и умный, – следует меланхоличный, с легким налетом сожаления, ответ. – Ну подумай сам. Она была здесь. Она видела наемников. Она могла даже слышать их речи. А выступаем мы только завтра – за сутки многое может случиться…
…
– Найдите и убейте – ей нельзя позволить уйти.
Аллен снова кланяется – он все понял и все сделает.
Примерно в это же время подвешенный под скрипящей по проселочной дороге телегой Денни делает несколько взмахов ножом, и на землю, прямо в мокрую грязь, из разрезанного гамака, что он привязал вчера под этим примитивным экипажем, вываливается маленькая ведьма. Еще пара секунд – и мальчишка следует за ней вместе с остатками веревок – теперь, даже обследовав дно телеги, вряд ли что-то можно будет найти.
– Ну, как тебе приключение? – маленький воришка донельзя доволен собой, прямо скажем, у него есть на то основания. Затем лицо его приобретает озадаченное выражение.
– Э, да ты совсем замерзла, – осуждающим тоном произносит он. – Ну-ка, пошли, надо развести костер. Не для того я тебя спасал, чтобы ты простудилась.
Дети уходят в лес, а десятью минутами позже по дороге пролетает погоня – люди барона под руководством Аллена Свансона, если им поставить цель и придать должное ускорение, действуют весьма и весьма эффективно. Сказывается опыт полуразбойничьего рыцарского быта.