Уйти оказалось легче, чем ей представлялось. Совсем недавно Уитни подумывала продать поместье, но боялась, что не сможет пережить разлуку со своим прошлым. Сейчас же, когда дом превратился в смертельную ледяную ловушку, она оставила его без сожалений. Девушка шла по снегу уже пять часов, но куда — не знала, как не имела понятия и о том, пересекла ли она границу Нью-Гемпшира. Покинув свое ставшее ненадежным укрытие, она направилась на юг. Ориентиром послужили ее окна, выходившие на море. А еще у Мирабель был компас, но она ему не доверяла. Он честно показывал север в противоположной стороне от океана, где находился запад. Теперь, когда океан и земля замерзли и стали неотличимы друг от друга, Уитни вполне могла идти по поверхности океана и не знать этого.
Прежде чем отправиться в путь, она старательно собрала рюкзак. Сначала — продовольствие на неделю. Затем самая большая драгоценность — цифровая камера «Кэнон ЕОС 1Д Марк II» с двухсотмиллиметровым объективом и системой стабилизации изображения. Разрешение в двадцать мегапикселей, скорость съемки восемь с половиной кадров в секунду и память на тысячи снимков — в общем, ничего лучшего на тот момент придумано не было. О пленке беспокоиться не приходилось, поэтому камера прекрасно служила в полевых условиях. За ней последовали маленькая палатка, спальный мешок, запас теплой одежды, кошки, ледоруб, бинокль и аптечка первой помощи. Последним в рюкзак отправился пистолет девятого калибра «таурус миллениум». Прежде Уитни держала оружие и две запасные обоймы в потайном кармане своей сумочки, застегнутом на молнию. Она надеялась, что теперь оружие вряд ли понадобится, и тем не менее без него ей было не по себе, даже сейчас, когда на много миль вокруг не осталось живой души. Вдруг что — и она сможет себя защитить. Так было спокойнее. Пожалуй, в экипировке не хватало только лыж. Правда, в последние дни Уитни научилась радоваться малому, и ее вполне устраивали снегоступы.
А главным плюсом были подготовительные курсы для путешествия в Антарктиду. Поэтому Мирабель шла так быстро.
«На следующей неделе я уже буду в Бостоне», — не без иронии подумала она.
Уитни очень на это рассчитывала. О, именно Бостон мог выдержать такую бурю. Конечно, город стоит на берегу океана, и волна наверняка прокатилась по нему, но небоскребы — «Джон Хэнкок» и «Пруденшиал», а также Федеральный резервный банк — наверняка торчат из-подо льда. А внутри скрываются те, кому удалось спастись. Она рассчитывала найти пристанище, а потом снова идти на юг.
Но через несколько часов пути Уитни сбавила темп. У нее устали ноги, и она начала задыхаться. Девушка посмотрела на часы: половина седьмого вечера. В это время летом до захода оставалось всего два часа, но сейчас солнце висело высоко в небе. Мирабель уже видела нечто подобное, когда в детстве впервые отправилась в круиз с родителями. Они отплыли от побережья Аляски вечером, который плавно перетек в рассвет; казалось, будто дневное светило не хочет покидать небеса. Сегодня оно вело себя как в арктических широтах.
И тут вдалеке Уитни заметила блеск.
Она упала на колени, сбросила рюкзак и нашарила бинокль. Схватила его и навела на блестящий предмет.
Крест. Сверкающий золотой крест. Уитни не могла от него оторваться и постепенно начала различать отдельные детали. Верхушка колокольни, как маяк, торчала из-под снега.
Налетел порыв ледяного ветра, и Мирабель вздрогнула. Солнце клонилось к западу. Похоже, ночь все-таки будет. Она повесила бинокль на шею, застегнула рюкзак и направилась в сторону церкви. В сторону убежища.
Глава 11
У Меррилла отчаянно болели мышцы, когда он карабкался по склону Маунт-Блад: еще бы, если у основания горы угол подъема составлял градусов тридцать, то через милю становился почти вертикальным. Доктор внимательно смотрел под нога, выбирая дорогу, а в мыслях представлял знакомую местность. Внизу, в полумиле отсюда, простиралась его долина. Слева находился ледник Лив, который незаметно переходил в шельфовый ледник Росса, плавучий слой льда длиной в четыреста миль, заканчивающийся в море. Когда Меррилл поднимался сюда, у него начинало слепить глаза от яркой белизны.
Везувий подал голос, призывая хозяина с вершины Маунт-Блад.
— Я в хорошей форме, но я же не собака!
Пес снова залаял.