В горле у меня запершило. Все это время я старалась не вспоминать о темном существе, сидящем внутри меня. А теперь вспомнила, и оно зашевелилось, просыпаясь… Но полыни-то у меня больше нет.
– Я чуть было не прикончила детей, когда оно управляло мной, мама. Я не смогу совладать с ним, мне нужно избавится от него…
– Ты не должна от него избавляться! – Прозвучал ответ. – Человеческая воля всегда была сильнее Волдоаров! Ты подчинишь его себе, и научишься им управлять! И тогда ты станешь намного сильнее, чем твоя сестра сейчас. Тебе нужна эта сила, ведь… Я чувствую смерть, что подбирается к тебе! Но Волдоар способен продлить твою жизнь, и помочь исполнить предназначение.
– А в чем мое предназначение?
– Я не знаю. Возможно, тебе так же, как и твоей сестре, предстоит поспособствовать остановке совмещения. А может, все сложится по-другому… Я не знаю…
Произнеся эти слова, мать повернулась к Марку. Тот спокойно смотрел на нее своими сияющими глазами. Это синее сияние, побеждая липкий мрак, делало видимой большую часть его лица… Губы Марка изогнулись в легкой улыбке, и он вымолвил:
– Поздравляю, бабушка. Ты свободна. И выглядишь, теперь, не так уж и плохо. Вы с Сарой очень похожи.
– А ты очень похож на своего дедушку, и на свою мать.
– Я догадывался об этом.
– Тебе, Марк, я могу лишь пожелать удачи. Вот и все… Кое-кто подчинил твой разум, но не твое сердце. И ты должен помнить и осознавать это... И, если воля, подчинившая тебя, будет слишком сильна, обращайся именно к своему сердцу. Ведь сердце, можно подчинить лишь любовью, и ничем более. И сердце также может источать любовь, а любовь – сильнее всего в этом мире. Это самая сильная, чудесная и животворящая сила, которую я знаю… Это то, чем в итоге все обязательно закончится.
– Я запомню это, бабушка.
– Конечно запомнишь…
После Марка, мама обратилась к Алисе:
– А ты, Алиса – очень добрая, хорошая и сильная девочка. Не пытайся убедить себя в обратном, и не терзайся более. Чем ближе я к сияющему промежутку, тем больше чувствую… Твои грехи отпущены, смотри не натвори новых.
Алиса всхлипнула тихонько, потом спросила:
– Вы сейчас уходите в… в этот ваш сияющий промежуток?
– Да… Мне давно пора. Слишком уж я тут задержалась. Я ухожу в место, где все ангелы смерти обращаются в бабочек. Я бы, конечно, осталась с вами еще ненадолго, но эти бабочки, боюсь, мне такого не позволят… Слушай Асху в своей руке, Марк, слушай свое сердце, ну и свою тетю, конечно, и тогда вы точно сможете выбраться из этих туннелей. Ну а я, все же покину вас, наконец… Прощайте!
В это мгновение, я увидела за спиной матери нечто… Это было похоже на… Словно бы тысячи ярких живых звезд в вечернем лиловом небе! Я вдруг поняла, что это нечто манит меня. Я хотела оказаться там, в этой бесконечной, бездонной лиловой бездне, среди ярких пляшущих живых звезд. Мне так хотелось быть там, мой разум рвался туда, все мысли исчезали, и я даже невольно сделала шаг вперед…
– Нет!! – Вдруг закричала Амелия. – Не смотрите туда! Это окно сияющего промежутка. Живым опасно его видеть, можно лишиться разума, и жизни… Закройте глаза!
Через слои эйфории и желания прорвался страх, и я заставила себя зажмуриться.
Когда через несколько секунд, я все же осмелилась открыть глаза, матери уже не было, и звезд не было, и нити все погасли. Светились лишь глаза Марка, и Асху в его руке, и еще в самой вышине, где полумесяц проломив потолок грота вырвался на волю, сквозь трещину, казавшуюся отсюда совсем крохотной, пробивалось трепещущее оранжевое сияние, будто бы там горело что-то. Я принюхалась, и действительно ощутила едва уловимый запах гари…
– Что ж, пора выбираться отсюда. – Сказал Марк.
– Да. – Вымолвила моя сестра решительно. – Впереди нас ждет еще много чего… И мы обязаны выбраться.
Волдоар внутри меня отвратительно копошился, но особой активности пока не проявлял. Мама велела мне подчинить его. Но… выйдет ли это у меня? Совладаю ли я с великим темным духом? Или же умру, прихватив с собой на тот свет еще кого-нибудь?