Ну а Патрисия… Патрисия была просто подругой внучек Берты. Дружила она с ними с раннего детства, и естественно нахваталась от них всяких ведьмовских штук… Многим навредила, многим помогла в Рэгдолле, а потом пропала, и сын ее стал словно бы настоящим живым мертвецом.
“Жаль парня, жаль… Слишком тяжело он пропажу своей матери воспринял.” Так говорили жители Рэгдолла, и качали головами…
Действительно, возможно, что именно пропажа матери повлияла на мальчика подобным образом, превратив его в бледную тень. Патрисия исчезла, когда тому было всего десять. Впрочем, тогда, в 1993 году, исчезли многие. Ведь в тот год, в одну из сумрачных осенних суббот, впервые явился Туман… Никто точно не мог сказать, что же это на самом деле такое. Однако, Туман начал накатывать на Рэгдолл с завидной регулярностью каждую последующую субботу, и так продолжалось вот уже целых четыре года. Да и не только на Рэгдолл… Солидный кусок страны оказался, в некоторой степени, отрезан от прочего мира, и даже огорожен колючей проволокой. Несколько десятков городов и более сотни маленьких поселений оказались в зоне “Черной степи.” Конечно же, военные и правительство именовали это место просто “аномальной зоной”, но вот обычные люди прозвали по-другому – Черная степь. Все потому, что данная зона и в самом деле представляла собой обширный степной регион, на юге граничащий с морем…
В данном регионе продолжала существовать своя инфраструктура, но по большей части она была автономной и почти не зависела от внешнего мира, об этом позаботились власти и военные. Вне того времени, когда приходил зловещий туман, в Черной степи своим чередом протекала почти что обычная спокойная жизнь. Но… Никто из внешнего мира не мог въехать туда без особого разрешения, и точно так же, без такого же особого разрешения никто из местных жителей не мог выехать…
Неизменно, суббота всегда приносила с собой туман. Он, грязно-серой, непроницаемой стеной, накатывал утром с востока, и ближе к полудню уходил на запад. Это время – суббота, первая половина дня – было прозвано всеми жителями Черной степи Временем Тумана. Во Время Тумана никто не рисковал покидать своих домов, все страшились, и имели на это вполне веские основания…
Туман, явившийся однажды осенью, после небольшого, но вполне ощутимого загадочного землетрясения, искалечил судьбы тысяч людей, и образовал на теле страны огромную язву под названием “Черная степь”. Искалечил он и судьбу мальчика, впоследствии получившего прозвище “Призрак”.
***
В год, когда Призраку исполнилось четырнадцать, его сестре, которую звали Алисой, исполнилось девять. Иногда, Алиса его жутко раздражала, однако не любить ее он не мог. Он искренне любил ее смех, ее беззаботное веселье, и даже вредность, которая, впрочем, проявлялась довольно редко. А еще он любил ее глаза, постоянно широко раскрытые, небесно-голубые… Она была тем единственным светом, который мог рассеять туманную серость поглотившую его жизнь. Иногда ему казалось, что Алиса – это самое настоящее чудо. Возможно, что так оно и было… Он страшился во Время Тумана подходить к окну, а Алиса не боялась. Она всегда садилась у подоконника и сквозь грязное стекло изучала серый морок. Ей, как будто, было совсем не страшно. Она смотрела туда своими голубыми глазами, хмуря брови, словно глубоком раздумье. В такие дни, Призрак, обычно сидя в отцовском кресле, читал книги, книги о невероятных приключениях смелых людей, о настоящих героях, которым страх был неведом. Когда-нибудь, думал Призрак, он станет таким же, как они – истинным героем, не страшащимся ничего.
Иногда, он вспоминал лицо своей матери, точнее пытался вспоминать, ведь чем больше проходило времени, тем сильнее черты этого лица размывались в его сознании. Размывались, и будто бы скрывались туманом, очень похожим на тот, который каждую субботу появлялся за окном. В реальности маму поглотил туман, и теперь в сознании Призрака также поглощал. Он очень боялся этого. Он боялся, что забудет ее улыбку, ее запах, нежное прикосновение ее рук, и самое главное – глаза, которые были такими же голубыми, как и у Алисы. Помнила ли Алиса мать? Воскрешала ли в сознании это все? Ведь она была совсем крохой четыре года назад… Да, она была крохой, но всегда смеялась взахлеб, когда мама играла с ней. И больше никто не мог ее так рассмешить, даже отец. А ведь четыре года назад он был совсем другим человеком. Сейчас же…