– Завтра же распоряжусь, чтобы управляющая наказала бездельниц, – лениво протянул Айдан. К его словам пришлось прислушаться – он явно сидел дальше. – Сегодня снова ничего?
– Ничего, – ответил другой голос, чуть выше и мягче. – Кажется, мы уже обыскали даже самые темные уголки столицы. Ведьма как сквозь землю провалилась.
– Она не могла покинуть Даир! – рявкнул Айдан, заставив меня невольно вздрогнуть. Уж очень резко он сменил ленивую неспешность на гнев.
– Из города ведет четыре больших тракта, и на каждом дежурят наши люди. Но есть и другие тропки, которые мы не сможем охватить, поскольку нам попросту не хватит людей, – подхватил голос с хрипотцой.
– Мне неинтересны оправдания! Я плачу вам не за них. Прочешите тропы и осмотрите каждый куст, каждую канаву! Найдите мне ее! Наизнанку вывернитесь, но найдите!
– Уверяю вас, Айдан Кахир, если ваша сестра в городе, мы ее отыщем. – Обладатель этого голоса слегка картавил, но говорил громко и уверенно. – Если сбежала из Даира, тоже отыщем.
– И сделать это нужно раньше, чем ее найдут нави-ры. Зеленые твари рыщут по столице уже второй день. Еще немного, и они отправятся прочесывать Вароссу. Нам ни к чему такое внимание.
– Вы же сами просили их помочь, – напомнил картавый.
– Конечно, а как иначе? Было бы чересчур подозрительно потерять сестру и таинственно умолкнуть. Не обратись я к навирам, возникли бы неудобные вопросы.
– У навиров-то? – хохотнул голос с хрипотцой. – Ради золотых легер их командир готов плясать перед вами дрессированной собачкой.
– Так-то оно так, но казна Нарама не бездонна. Не могу я тратить ее только на вас да на начальство навиров. Аппетиты у мразей растут не по дням, а по часам, – отрезал Айдан.
– Мне вдруг подумалось, не может ли навир из Миреи знать, где ваша сестра? Если его послали для охраны, почему бы ей не явиться к нему?
– Нет, ее служанка клянется, что они смертельно рассорились. Моя гордая сестренка никогда не попросит помощи у человека, кого презирает. А уж навиров она презирает, поверьте мне.
Служанка? Они схватили Иду. Где ее держат и что с ней делают?
Вопросы роились в голове, но ни одного внятного ответа я так и не получил. Бесцельно бродить по дому и искать место, где Айдан спрятал Иду, было равносильно тому, чтобы прямо здесь всадить себе в горло кинжал. Чудо, что мне вообще удалось проникнуть к кабинету воеводы незамеченным.
– А жеребец? Вы забрали его из конюшни? – В голосе Айдана проступила явная заинтересованность.
– Да, достопочтенный воевода. Очень своенравный конь. С ним пришлось повозиться. Ни в какую не хотел идти. Конюх определил его в стойло рядом с вашим Сиятом. Они дружелюбно друг к другу отнеслись.
– В отличие от их хозяев! – расхохотался Айдан. – Нечего породистому жеребцу прозябать в общественной конюшне. Несмотря на то, что столько лет на нем ездила приблуда мы сумеем выветрить ее вонь. Такими конями не разбрасываются. Я сам его объезжу.
Дальше я слушать не стал. Так же тихонько, как пришел, отправился обратно, ступая мягко, словно кот, приметивший забытый хозяевами кусок мяса (так частенько поговаривал взводный, обучая нас крадущейся походке). В тишине галерей мои шаги все же отдавались чуть слышным эхом. При виде прислуги я замирал, прижавшись к стене, и терпеливо пережидал опасность. Казалось, в гнетущей тишине дома воеводы меня выдаст даже грохочущее сердце.
Ублюдок забрал Тайфуна себе! Сначала он едва не угробил Амаль, а после присвоил последнее, что осталось у нее от отца. Неужели ему так важно отобрать у сестры абсолютно все, что она прячет в своем сердце?
У двери задерживаться не пришлось, поскольку в галерее мой взгляд наткнулся на приоткрытое окно. Дождавшись дуновения ночного ветра, я одним пальцем плавно отодвинул раму, будто бы она открылась сама, и проворно выбрался наружу. Твердая земля под ногами и вечерний воздух с примесью осенней прохлады заставили испытать чувство непередаваемого облегчения. Амаль выжила и не угодила в лапы к Айдану! Да, он натравил на нее всех своих ищеек и сходил с ума от ярости, но все еще не смог поймать ее. Найду ли я неуловимую Амаль Кахир среди великолепных улочек и трущоб столицы? Попытаться определенно стоило.
Внутренний двор имения понемногу пустел, и журчание воды в рукотворном пруду звучало громче. Ему вторило шуршание пожухлой за знойное лето листвы. Мне пришлось провести под тенью уже знакомого кипариса еще два часа, прежде чем ворота наконец открылись, пропуская троих алых слуг воеводы. Я проскользнул мимо лошадей и дал деру, чувствуя, как мелко подрагивают руки. Магия постепенно утекала из тела вместе с бодростью.