– Может, оно и к лучшему. Думаю, при встрече тебе несдобровать, – ухмыльнулся Дан. Он попытался спрятать усмешку, уткнувшись носом в рюмку, но не преуспел.
– Что б ты понимал!
– Ты прав, я мало что понимаю в вашей истории. – Дан примирительно вскинул руки. – Ты же не рассказываешь, как вышло, что тот, кто должен был неусыпно беречь Амаль Кахир, завел шашни и с ней, и с ее служанкой.
– Нет у меня ничего с ее служанкой.
– А с Амаль, значит, есть.
Я бессильно хлопнул рукой по лбу и поднял следующую рюмку.
– Она – невеста воеводы. Зачем ты влез в дела правящих особ? – не отставал Дан.
– Все гораздо хуже, второй после командира. Я сам почти что вошел в эти правящие круги.
– Неужели решил жениться на Амаль вместо Тира Ак-Сарина? – ахнул Дан, на что я лишь печально усмехнулся.
– Нет. Моя невеста – двоюродная сестра Тира, Лира Ак-Эрин.
Услышав это, Дан поперхнулся куском мяса.
– Давненько меня не было в Мирее, – прохрипел он, откашлявшись и вытерев слезы. – Как оказалось, жизнь там бурлит. Ты не думал, что Амаль может в отместку тебе рассказать Лире о вашей… интрижке? Тогда свадьбе не бывать.
– Она расторгла помолвку и теперь уж точно не поедет в Мирею.
– Неудивительно. Тир Ак-Сарин заслал к ней в дом лжеца, пусть и сделал это с добрыми намерениями. Если уж он всерьез решил жениться на Амаль Кахир, то должен был разузнать об ее нраве. Эта стерва не моргнув глазом сведет в могилу всех врагов до единого. Ты слышал, что в тринадцать лет она сожгла человека и за это отец выслал ее из столицы? Похоже, надеялся, что Нечистый лес поглотит проблемное дитятко.
– Мне об этом известно, но не стану ее осуждать.
Растревоженный ядовитыми словами Дана, я будто бы вновь оказался под дверью спальни Амаль и услышал ее дрожащий голос: «Мне до сих пор снится тот парень. Я раз за разом сжигаю его, и так с тринадцати лет».
Я так и не узнал, кого Амаль сожгла и почему, но после подслушанного разговора с Беркутом не сомневался, что именно Айдан стал всему виной. Пережитое преследовало ее в ночных кошмарах, выворачивало наизнанку израненную душу. Наместница не превратилась в умалишенную хладнокровную душегубку. Да, порой она страшна в гневе. Да, мстительна и вспыльчива, как и я сам, но Амаль не сумасшедшая. Жаль, что я понял это слишком поздно.
– Она и тебя пыталась убить. Вот так любовь у дочурки воеводы! Недаром ее называют зверем, рожденным от приворота, – продолжил Дан, не обратив внимания на мою жалкую попытку защитить Амаль.
Его слова разорвались внутри пушечным ядром, наполненным живым пламенем. Вскочив, я опрокинул стул и схватил бывшего сослуживца за грудки. Тот от неожиданности икнул и уставился на меня округлившимися глазами.
– То, что случилось, касается только нас двоих. Не смей называть ее зверем! Я сам не лучше! Она лишилась отца и лучшего друга, а я ее предал! А тебе еще хватает наглости скалить зубы!
Дан вновь примирительно поднял руки, хотя своей нечеловеческой силой с легкостью мог бы сломать мне запястья.
– Не злись, Амир. Я не прав. Позволил себе лишнего. В конце концов, чем я лучше? Когда ты влюблен, то готов мириться с каждым из демонов, живущих в душе любимого человека. Сколько бы этих тварей там ни было.
Я замер, ошарашенный внезапной откровенностью Дана. Никогда… никогда он не упоминал о чем-то настолько личном. Никто из нас не знал, что за барышня так цепко захватила сердце второго после командира, что ни одной другой не удалось даже приблизиться к крепости, возведенной им вокруг себя. А уж сколько девушек из высшего общества Адрама строили ему глазки, не перечесть! Больше женских сердец разбил разве что Тир. И если воевода Миреи расцветал от внимания противоположного пола, то Дан избегал его.
– Никогда не слышал от тебя ничего подобного, – пробормотал я, подбирая стул и опускаясь на него.
– И не услышишь, – хохотнул бывший сослуживец, но глаз его не тронула улыбка, что расплылась на губах. – Я вдруг понял, что мы с тобой похожи. Оба выбрали для чувств совсем не подходящих людей.
– Никогда бы не подумал, что у такого, как ты, случилась несчастная любовь.
Дан вновь расхохотался и опрокинул в себя очередную рюмку.
– А чем я хуже других? Не одному же тебе разукрашивать свою жизнь страданиями. Уверен, у многих есть та любовь, которую можно вытравить, только остановив сердце. И сколько бы ни встретилось потом других, все они будут «после» нее. Чувство той же силы уже не вызовет ни одна живая душа, даже если ты сам эту любовь ненавидишь.
Всё это время Дан неотрывно всматривался в хрусталь рюмки, словно видел там лицо любимой. Казалось, он забыл и обо мне.