Еще пара минут – и все кончилось. Уголь спустился вниз и довольно стукнул кулаком по стене.
– Готово! Ну как?
– На мой скромный взгляд – отлично, – искренне сообщил Серантол. – Что скажешь, Арлах?
Эримантос прорычал что-то неразборчивое и кивнул.
– Тогда давайте плату! – потребовал кузнец.
– Кхалу, – позвал Серантол, и демонокровный появился на улице, увлекая за собой человеческую девушку. Всю одежду рабыни составляла короткая туника; лицо ее закрывала трепещущая маска в виде мухи, фильтровавшая яд, разлитый в воздухе Малфеаса.
Девушка посмотрела на ухмыляющегося геранхаля испуганными глазами, бросила взгляд на Кхалу. Тот скрестил руки на груди, вернувшись на свой пост.
– Без вредительства, – напомнил Серантол кузнецу.
– Конечно, – отозвался тот и рыкнул в сторону девушки: – Что стоишь? Раздевайся!
Рабыня вздрогнула и выскользнула из туники, оставшись совершенно обнаженной. Геранхаль с радостным рыком оказался рядом, мгновенно повалил ее на каменную мостовую; меж когтистых ног вырос орган, не уступавший по твердости лучшим сплавам из кузницы Угля. Ангиалка вновь сменила мелодию, ритм стал еще более быстрым.
Маска заглушила вскрики девушки, когда демон с силой вонзился в нее, отдаваясь страсти с таким же пылом, как и работе. Для геранхалей эти два понятия были близки.
Могучее алое тело двигалось быстро и яростно; сквозь маску-муху прорывались сдавленные стоны бившейся под кузнецом рабыни. Серантол покачал головой, мысленно удивившись Углю. Обычно его собратья отправлялись тешить себя в башни неома, но Уголь упорно предпочитал смертных женщин. Извращенец, что тут сказать. Но мастер хороший.
Геранхаль почти достиг пика – и вдруг замер, вглядываясь в нечто, видимое лишь ему. С коротким радостным вскриком он вдруг подался назад, вырываясь из девушки, прыгнул вверх – и пропал, растворившись в воздухе.
На какое-то мгновение повар и охранники остолбенели, но тут же понимающе кивнули. Распластавшаяся на камне девушка выдохнула с явным облегчением, пытаясь приподняться. Ангиалка вновь вернулась к прежней, тихой и нежной мелодии.
– Кхалу, – велел Серантол, – отведи ее обратно и введи исцелитель.
Стоило демонокровному скрыться в здании вместе с еще не успевшей одеться рабыней, как снова послышался грохот колес. Нанеке, уже собравшийся вернуться к работе оглянулся и удивленно покачал головой – владелец пекарни редко проявлял такую поспешность.
Привлеченные шумом, на улице появились и счетовод с одним из тел пекаря, и вернувшийся Кхалу. Колесница остановилась перед самой пекарней, и Сияющий Шоколад соскочил на черные плиты. Он был гетином – ящерицей размером со смертного, покрытой маслянистым и черным как его имя оперением; огромные киноварные глаза взволнованно светились, и работники, как всегда, постарались не встретиться с ним взглядом. Слишком уж опасно это было.
– Добро пожаловать, мой господин, – учтиво поклонился нанеке. – Что-то случилось?
– Невероятные новости! – выдохнул Шоколад. – Нам… стоп, что это?
Он остановил взгляд на полевой кузнице, перевел взгляд на вывеску.
– А, Уголь наконец явился… А где он?
– Ушел в Творение, – лаконично пояснил нанеке.
– Ушел в Творение? – недоуменно повторил Сияющий Шоколад. – А какое у геранхалей условие такого выхода?
Все дружно посмотрели на Серантола. Повар, эрудированный как и все его собратья, не замедлил пояснить:
– Они могут выйти в мир людей, когда раскаленное железо обжигает тела совокупляющихся смертных.
Повисло краткое молчание.
– Какие кретины, – спросил гетин в пространство, – будут трахаться рядом с раскаленным железом?
Демоны переглянулись лишь пожали плечами.
– В Творении все психи, – заключил Сияющий Шоколад, покачав головой. – Ладно, заносите его кузню внутрь, вернем, когда он придет снова. И если придет.
– Господин, у вас вроде была какая-то весть? – напомнил Серантол.
– О, да, точно! – опомнился гетин. – Все внутрь. Быстро. Я сказал – все!
В пекарне, захлопнув дверь и нервно оглядевшись, Шоколад сообщил:
– Нам заказали пирог для пиршества. Самый лучший – и этот заказ нельзя не выполнить!
– Кто-то из граждан Второго Круга? – уточнил Десять Свитков. Пусть Шоколад и вошел в число граждан, но оставался в Первом Круге, и граждане по рождению его превосходили.
– Нет, – замотал головой гетин. – Если бы…