Гном поморщился:
— Не его забота под моей лежанкой ползать. А гномов у меня отродясь не бывало. Мне и хозяин сказал: незачем, мол, заклинания попусту изводить. Этой норе лет, верно, за сто.
— Не бывало, не бывало, а сегодня утром одни вылез, — сказал Стёпка. — Палец мне чуть не оттяпал. Видал, как ноготь почернел!
Он выставил палец. Ноготь, надо заметить, уже потерял свою черноту и всего лишь слегка отливал фиолетовым. Магическая мазь лечила хорошо.
— Вона! — удивился гоблин. — Чево ему там понадобилось? Золотом в моей каморке, кажись, не намазано.
— А причём тут золото? — в свою очередь удивился Стёпка.
— Дак гномы-то золото где хошь учуют. Для них золото, что для тебя сало.
— Не ем я сало, — возразил Стёпка, а сам подумал: вот зачем этот подлый Хамсай в каморку пробрался. Золото почу… Хотя, нет! Кукарекал-то он ещё до того, как я котомку получил. Неужели заранее знал, что мне деньги пришлют?
— Смакла, а у гномов бывают чародеи? Ну, то есть, умеют они колдовать или нет?
Гоблин почесал нос, задумался, потом пожал плечами:
— Не слыхал я про гномичьих чародеев… А почто ты сало не ешь? Разве демонам сало запрещено?
— Не люблю я его просто.
— Да как же… Да разве ж можно без сала жить?
— Ещё как можно, — сказал Стёпка. — Я ведь живу.
Младший слуга скорчил такую рожу, что увидь его Стёпка ночью, наверняка перепугался бы до изумления:
— Рази ж энто жисть?
— Ха! Ну ты и сказал! Чем тебе моя жизнь не нравится, интересно знать?
— Маетная у демонов жисть, — пояснил Смакла. — Всякий чародей али маг завсегда вызвать могёт… Как я вас вызвал. Хужее слуг иных — принудят желания исполнять, и никуды не денесся.
Он тяжело вздохнул, сожалел, видимо, что ему-то не удалось заставить демонов исполнять заветные желания.
— Ну… да, — вынужден был признать Стёпка гоблинскую правоту. — Хорошего мало. Только мы ведь с Ванькой не такие демоны, которых все вызвать могут. Мы совсем другие. Мы и к вам-то сюда попали не потому, что ты нас вызывал… Ну, не совсем потому. Случайно, в общем, получилось… А может, и не случайно.
Он снял котомку с крюка, кое-как пристроил её за спиной, попрыгал, проверяя зачем-то, как десантник, не бренчит ли, и посмотрел на гоблина:
— Пошли?
Смакла горестно кивнул, шмыгнул носом, каморку закрывать не стал, и они потопали сначала по галерее, а потом вниз по лестнице.
Кажется, путешествие началось.
Глава десятая, в которой выясняется, что покинуть замок совсем не просто
Стёпка почему-то был уверен, что у Смаклы нет в замке друзей и что прощаться гоблину не с кем. Такое у него впечатление сложилось о младшем слуге. Будто он несчастный и одинокий гоблин, забитый и никому не нужный. Но когда они вновь окунулись в шумную толчею двора, Смакла вдруг сказал:
— Ты меня это… Обожди чуток. Пойду хоть попрощеваюсь. Хозяин языком зря трепать не любит. Коли сказал, что не возвернусь, значит, так тому и быть.
— А кто у тебя здесь?
— Дядька Червила на нижней кухне кашеварит, да вурдалята из соседней деревни подмастерьями в оружейне прислуживают. Кузнец опять же… Я быстро обернусь.
Смакла нырнул в неприметную дверь, а Стёпка опять остался один. Он потоптался на месте, потаращился на башни, на бегающих по лестницам и галереям слуг, погладил опасливо по теплому боку смирную гоблинскую лошадку, потом отошёл в сторону и присел на стоящий у стены чурбан.
Солнце подбиралось к зениту, на небе не было ни облачка. Над навесами кузниц струился горячий воздух, весёлый перезвон молотов сменился тяжкими вздохами мехов, как будто все кузнецы сговорились сделать перерыв в нелёгкой работе. На северной башне трижды бумкнул колокол. Никто кроме Степана на это не отреагировал. Воины светлейшего князя чистили коней в стойлах за кузницами. Вурдалаки подняли на стену весь привезённый камень и по очереди спускались вниз, используя для этого те же корзины. И как они только не боятся?
Стёпка скинул котомку, прислонился к стене и вытянул ноги. Ещё никуда не ушли, а ноги уже гудят так, словно не один десяток километров отмахать пришлось. Он не мог себе представить, что это такое — топать на своих двоих с утра до вечера, левой-правой, левой-правой. Не один, между прочим, день. Да ещё по незнакомой тайге, через овраги, реки и болота… Неужели в самом деле придётся пешком добираться? Вдруг совсем никто не согласится их подвезти. Хотя, за деньги, наверное, куда угодно довезут.
Скрипучая двустворчатая дверь справа от Стёпки распахнулась, и во двор выплеснулась шумная мальчишеская ватага. Две увлечённо судачившие вурдалачихи — тоже, между прочим, с приличными клыками! — поспешно подобрали пышные красноузорчатые подолы и удалились от греха подальше. Мальчишки были разных возрастов, некоторые держали в руках книги или свитки, и Стёпка понял, что видит здешних учеников. Студиозусов. Он разглядывал их с жадным любопытством. Все студиозусы были довольно хорошо одеты и обуты, не то что мальчишки-слуги. Видимо, поступить учеником к чародеям могли лишь дети богатых и знатных родителей. И ещё — все они были люди… то есть человеки… то есть весичи. Стёпка не увидел среди них ни одного гоблинского или вурдалачьего лица. Он уже научился почти безошибочно определять, кто здесь кто, тем более, что это было совсем не трудно. Так вот: все ученики были весичами или тайгарями. Все до одного.
Те студиозусы, что помоложе, с криками рассыпались по двору. Им, как и всем нормальным ученикам во всех мирах и временах, надоело протирать штаны за партами, или что у них там ещё есть. Старшие сбились в кучки; кое-кто, устроившись в тени, жевал, иные даже пытались вздремнуть.
Стёпка им всем немного завидовал. Он-то ведь учился в обычной и очень скучной школе, а они — в магической! Это покруче любого навороченного компьютера будет! И изучают эти счастливчики не математику с литературой, а правила составления магических формул; зубрят не басни и стихи, а колдовские наговоры и заклинания. Удавиться можно насмерть от зависти. А завершив учёбу, они, наверное, сами станут — ну не сразу, разумеется, — могущественными магами и чародеями. Демонов будут вызывать, когда захочется, превращения всякие устраивать, с чёрными силами сражаться… Вот бы тоже научиться колдовать! Огонь, например, зажигать мановением руки, как Алексидор, или невидимым становиться. Только чтобы за партой больше не сидеть. Неохота тратить на зубрёжку законные каникулы. Серафиан говорил о какой-то скрытой силе, которая таится будто бы в глубинах Стёпкиного организма и которую можно разбудить, но где она, эта сила? Где? Стёпка её совсем не ощущал да и не верил в неё, если честно говорить. Ну какая такая сила может таиться в обыкновенном школьнике из обыкновенного сибирского посёлка? Правильно — никакая.
Стёпка и тут, разумеется, ошибался. Не насчёт силы, а насчёт студиозусов. Здешние школьники не изучали магию и в мыслях даже не держали становиться чародеями. Они учились вовсе не колдовать, они учились беречься от недоброго колдовства. Все они были детьми знатных родителей, состоятельных купцов, влиятельных воевод, и всем им было жизненно необходимо уметь защищать себя от враждебной магии. Потому что грош цена тому купцу, воину или правителю, чьи замыслы, планы или договоры могут стать известны недругам. Но Стёпка, разумеется, ничего этого знать не мог. Да и откуда бы ему это знать?
В нескольких шагах от него остановились три студиозуса-старшеклассника. У них уже пробивались усы, и волосы были не обрезаны без затей под горшок, а завязаны сзади в «магический хвостик». Они оживлённо спорили и вид при этом имели самый что ни на есть заговорщический. Стёпка отвлёкся от бесплодных мечтаний и прислушался.
— … докажу тебе это, Жерля, сей же миг! Видишь того служку, что у колодца стоит с ведром?
— Выбери лучше служаночку!
— За служаночку крепче взгреют!
— Да никто и не прознает, ежели вы меня как следует оградите.
— А служаночка-таки лучше!
— Довольно спорить, други! На большой жбан пихтовки спорю, что зачарую служку со спины и заставлю его… опрокинуть ведро на Варвария!