Старуха сгорбилась, поникла узкими плечами, и словно замерла в раздумье. Стёпка не знал, что ему делать. Он потоптался в нерешительности, погладил коня по морде, затем, приглядевшись, с удивлением увидел, что по впалым щекам Старухи бегут слёзы. Страшная призрачная колдунья, которую в запрошлом веке едва сумели извести чародеи, которой до смертной дрожи боялись все в тайге, плакала самыми обыкновенными слезами, плакала как обычный человек; слёзы бежали неостановимо, они капали на плащ, на седло, Старуха их не вытирала, она их словно бы и не замечала.
Стёпке стало неловко и он отвёл глаза. Что-то здесь не так. Злобные колдуньи не плачут горькими слезами, получив чародейский браслет. Что-то здесь совсем не так.
Да-а, вдруг сообразил он, а плакать-то надо не ей, а мне. Просто-таки рыдать надо. Ведь стража-то у меня больше нет, не работает он больше, так, еле-еле ворохается. Как же я теперь до Ванеса доберусь? Первые же встречные весичи повяжут меня в два счёта и в загребущие руки магов-дознавателей отдадут. И поминай демона, как звали. Он даже слегка разозлился на Старуху: мой оберег испортила, себе браслет захапала, да ещё и плачет. Может, она от счастья плачет, что глупого демона так легко облапошила?
Он поднял глаза. Старуха чуть подала коня назад, потом поманила Стёпку и приглашающе беззвучно похлопала перед собой по седлу. Она приглашала его сесть в седло рядом с собой! Сесть в седло с жутким призраком? Да ещё не сзади, а спереди? Ага, нашла дурака! Он усядется, а она тут-то и вопьётся в его незащищённую шею своими кривыми вампирскими клыками, чтобы ещё двести лет с новыми силами по тайге шастать. Ну уж нет!
А сам уже протягивал руку, нащупывал ногой освобождённое стремя, чтобы половчее подняться на высокого коня. Рука у Старухи оказалась никакая не призрачная, а самая обыкновенная, тёплая, слегка суховатая, с сильными пальцами. Стёпка вознёсся в седло, сел и сначала зажмурил от страха глаза. И голову покрепче в плечи втянул. За его спиной сидела, ну пусть не призрак, но всё-таки какая-то не совсем обычная… обычное… что-то сидело. Конь отсюда сверху оказался очень широким и очень неустойчивым. Старуха тронула его бока коленями, и он неторопливо двинулся прочь из ущелья, брякая подковами по камням.
Стёпка сначала неловко качался с боку на бок, не мог приноровиться к ходу коня, потом уловил ритм и ему стало легче. И что интересно — Старухи за своей спиной он совершенно не чувствовал. Если бы не знать, что она сидит за его спиной, можно было легко представить себе, что он едет на коне сам по себе, один.
Ущелье они проехали на удивление быстро, и конь повернул вниз к дороге. Старуха словно знала, что Стёпке нужно в Протору. Здорово. А то он уже начал опасаться, что она повезёт его в какое-нибудь своё тайное логово. В гости к своему мужу, какому-нибудь там жутковатому Старику-с-Топором или Деду-с-Мотыгой. И будет потом по окрестным лесам шастать за компанию их приёмный внук по прозвищу Мальчик-с-Белыми Копытами.
Почему-то Стёпку совершенно не заботило то, что внизу на дороге они встретят весскую засаду. Ему даже наоборот поскорее хотелось к ним выехать. Они его ждут, они его дождутся. Оченно интересно будет посмотреть на их лица, когда они увидят, кто везёт демона. Нечисть они извести собрались. Пусть попробуют. Ещё, между прочим, неизвестно, кто здесь большая нечисть.
Ехать верхом оказалось намного удобнее, чем шагать на своих двоих. Стёпка только сидя в седле по-настоящему осознал до чего же у него устали ноги. Он ведь за последние два дня прошагал столько, сколько дома и за месяц не проходил. Зато теперь можно было отдохнуть.
Старуха за всё время не произнесла ещё ни слова, но его это уже не слишком смущало. Не хочет говорить, ну и не надо. Хорошим людям и без слов всё должно быть понятно. Тем более — хорошим демонам и хорошим призракам. Родственные души, что тут ещё скажешь.
Дорога проплывала под конём незаметно: только что они выезжали из ущелья и вот уже спустились к дороге, на которой демона поджидали весичи. Сам путь непостижимым образом прошёл мимо сознания, как будто Стёпка незаметно для себя заснул и всё пропустил, хотя он честно таращился по сторонам и спать не хотел вообще. Понятно, что у колдуньи или чародейки и конь должен быть не простой, а чародейский, который может в мгновение ока переносить хозяйку через леса и горы.
Однако они спускались неторопливо, как и подобает нормальным путешественникам, которые, никого не боясь, едут себе по делам куда хотят и никакие весичи или там маги им не помеха. И можно проехать мимо, снисходительно поглядывая сверху вниз и презрительно так оттопыривая губу, мол, съели, гады! Дождались демона? Ну, так получите!
Когда они показались из-за сосен, весичи сначала оживились: дружинники подхватились с земли, маги, что-то обсуждавшие в сторонке, оглянулись и поспешно разошлись по обе стороны дороги. Там им было бы удобнее ловить демона, если бы он шёл сейчас к ним. Но к ним шёл не демон, к ним ехала Старуха. И маги сразу поскучнели, переглянулись и расслабились. Стёпку они ещё не разглядели, а Старуху разглядели, но не сообразили, видимо, что это за старуха. Просто выехал из леса всадник с копьём, и это был совсем не тот, кого весичи здесь ждали. Но потом Топтычай, хрипло выкрикнув что-то предостерегающее, молнией унёсся на драконе в лес. Он-то хорошо знал, кто ездит по тайге с таким копьём, и не горел желанием встречаться с его владелицей.
Маги тоже поспешно отступили, схватившись за обереги, дружинники успокаивали заволновавшихся коней, опасливо оглядываясь на приближающуюся страшную всадницу. Но бежать никто не собирался, и особого испуга на лицах весичей Стёпка не заметил. Самому ему тоже не было страшно. Он твёрдо знал, что в этом седле ему никто не сможет причинить ни малейшего вреда.
Минуту спустя весичи разглядели, что перед Старухой кто-то сидит. Потом они разглядели, кто именно там сидит. Изумлению их не было предела. Стёпка едва не расхохотался, увидев разочарованно вытянутые лица дознавателей. Демон, которого они так ждали и которого намеревались непременно поймать, приближался к засаде, но схватить его у них не было никакой возможности. Любой враг в такой ситуации зубами от злости заскрежещет.
И один из магов не выдержал. Заело его, что демон вот так просто мимо них проедет и в сети не попадёт. Перекосив в страдальческой гримасе смуглое лицо, он деревянной походкой вышел на середину дороги и остановился. Думал, наверное, что сможет остановить Старуху. Он шептал что-то и руки развёл в стороны, и воздух вокруг него завихрился… Но Старуха, не придержав коня ни на миг, склонила копьё и направила его прямо в грудь магу. И понятно было, что если она ударит этого слишком смелого мага, то ударит по-настоящему, а не так, как ударила в стража. А может быть, она просто испугать его хотела. И у неё это получилось. Только первым испугался старый маг. Он подскочил к молодому и сдёрнул его на обочину. Он, наверное, многое в жизни повидал и понимал, чем может кончиться поединок с такой Старухой. А молодой не очень-то и сопротивлялся. Он, похоже, уже и сам пожалел о своём безрассудстве и рад был, что его заставили уйти с дороги. Вроде как попытался приказ выполнить, а ему не дали. Совесть теперь спокойна. И жив остался.
Стёпка смотрел на весичей гордо, сверху вниз, всем своим видом показывая, что не боится их, что ни во что их не ставит, особенно магов-дознавателей, что скрываться и таиться он не собирается, что едет себе открыто и свободно, куда хочет, а на все их засады плевал с высокой колокольни, потому что нет в Таёжном улусе их власти и не будет никогда, и пусть они хоть всей чародейской палатой выйдут ему навстречу, он всё равно своего добьётся и ничего они с ним не сделают, вот так!
И когда они проезжали мимо весичей, Стёпка нарочно смотрел только на магов. Он ещё и губы пообиднее скривил, а когда уже почти миновал их, насмешливо подмигнул и ручкой так небрежно помахал: счастливо, мол, оставаться.
Маги чуть не лопнули от злости, но даже не дёрнулись им вслед, понимали, что против Старухи они букашки мелкие.
Дружинники стояли спокойно, на Степана смотрели без злобы, даже с интересом, недоумевали, наверное, что это за отрок такой, за которым по всему улусу маги охоту нешуточную развернули, а его теперь сама Старуха в своём седле везёт непонятно с какого перепугу.