Цуймингуй одним глотком допил Хай Шуй и поморщился — чуть сладковатый нектар обжёг глотку и тут же огненным шаром опустился в желудок, вызвав испарину на лбу. Сколько лет этому кувшину, две или три тысячи? Будь выдержка меньше, Му Чжао не стал бы преподносить его, как великий дар.
— Юнь-эр, почему ты молчишь?
Цуймингуй не любил в старейшине именно эту привычку наседать, заставляя собеседника изменить решение. Древний, насквозь прожжённый плут!
— Не называй меня так, старейшина Му, — сухо ответил он. — Славный Бог войны Хун Сянъюнь давно умер. Не жди его воскрешения. Перед тобой всего лишь Цуймингуй, Тёмный владыка одного из демонических кланов. Можно ли ожидать от него решительности?
Цуймингуй уловил, как тихо хмыкнул Сюэ Моцзян, стоящий за его спиной с кувшином в руке. Му Чжао лично отправил всю прислугу из купальни, что и заставило командующего позаботиться о напитках для побратима и его гостя.
Значит, речь пойдёт не только о готовности атаковать Небесный город. Но почему Му Чжао тянет время?
— Ты стал слишком осторожным, старейшина Му, — заметил Цуймингуй, подавая Моцзяну знак долить вина. — Почти сяоши минул, как я жду от тебя чего-то интересного, а ты всё топчешься вокруг, опасаясь забраться в логово тигра.
[сяоши — один час или четыре кэ]
— Уважаемый Тёмный владыка, ты лучше меня знаешь — слово, произнесённое не вовремя, хуже лишней чаши вина.
— Но я же обещал выслушать тебя, не так ли?
Му Чжао порылся в широком рукаве и вытащил оттуда стянутый кожаным ремешком свиток.
— Взгляни, Тёмный владыка, — старейшина бережно передал его Цуймингую.
Свиток даже на первый взгляд выглядел древним, словно Три мира. Каждая из вертикальных дощечек была вытерта по краям так, что на уголках обнажился рисунок древесных волокон. И кожаные крепления выглядели пересохшими — на них виднелись мелкие трещины, а цвет из светло-коричневого стал невнятно-бурым.
Развязав удерживающий дощечки ремень, Цуймингуй пробежался взглядом по написанному и в недоумении взглянул на Му Чжао. Старик нервно гладил редкую бороду, косясь ему за спину. Не доверяет Сюэ Моцзяну? Командующий прекрасно видел содержимое свитка, Цуймингуй и не думал скрывать это от своего побратима. Но по одному виду Му Чжао можно сказать — старейшина принёс сюда самое дорогое и опасается, что это не оценят по достоинству.
— Насколько хорош Ледяной яд, старейшина Му? — уточнил Цуймингуй.
— Он…
— Тёмный владыка, не делай этого! — Сюэ Моцзян, позабыв обо всех приличиях перебил старейшину — поставив кувшин на стол, он рухнул перед Цуймингуем на колени, с надеждой вглядываясь ему в глаза.
— Отчего ты так взволнован, Моцзян-бади? — усмехнулся Цуймингуй. — Какой-то разлом не может навредить тому, кто стоял у основания Трёх миров.
— Какой-то разлом? — возмущённо повторил за ним Сюэ Моцзян.
Вскочив на ноги, он указал на старейшину пальцем и выпалил:
— Он твоей смерти хочет!
— Кто тебя так учил обращаться к старшим? — Му Чжао дотянулся до посоха, больше напоминающего корявую палку, чем магический артефакт, и сердито ударил им по полу.
От этого лёгкого удара каменная плита пошла трещинами, словно в неё попала молния.
— Не сердись, старейшина Му, — Цуймингуй встал и, положив руку на плечо командующего, развернул его к себе. — Командующий погорячился. Я прав, Моцзян-бади?
— Тёмный владыка…
— Я прав? — с нажимом повторил Цуймингуй, игнорируя недовольное лицо командующего.
Его побратим тоже прав, но иногда умение рисковать решает всё на поле боя.
— Ты прав, Тёмный владыка, — нехотя согласился Сюэ Моцзян и только после этих слов Цуймингуй разжал пальцы, позволив тому поклониться старейшине. — Уважаемый Му, я оскорбил тебя. Прошу прощения!
Цуймингуй взял наполненную до краев чашу и, пригубив Хай Шуй, посмотрел на обоих асуров. Один внутренне кипел от возмущения, второй был готов пустить в дело посох, сочтя себя оскорблённым. Как малые дети…
— Я рассчитываю на вас, — многозначительно произнёс он. — Командующий, как и прежде станет во главе лагеря. А ты, старейшина Му, присмотришь для меня за порядком. Я хочу видеть между вами мир. Любые споры сейчас на руку небожителям. Что толку, если мы начнём враждовать друг с другом?
— Тёмный владыка, ты должен беречь себя, — Сюэ Моцзян, все-таки, не смог промолчать. — Великий разлом слишком таинственное место. Никто не возвращался оттуда. И никто не видел этот Ледяной яд…
— Довольно, Моцзян-бади, — Цуймингуй похлопал командующего по плечу. — Я знаю, ты заботишься обо мне. Но также ты должен помнить — ради клана Асюло я не задумываясь отдам жизнь, если это поможет нам победить Девять Сфер. Готов ли ты стать моей опорой, командующий?
— Я готов служить тебе и клану!
— Не забывай свои слова, Моцзян-бади. Вы со старейшиной Му, как мои крылья. Если одно из них надломится, я едва ли долечу к цели.
— Этот командующий не подведет тебя, Тёмный владыка!
— Рад слышать, — Цуймингуй обернулся к нахмурившемуся Му Чжао. — Завтра же отправлюсь к Великому разлому.
— Вернул ли Тёмный владыка свой меч? — в голосе старейшины проскользнуло едва уловимое волнение.
— Чжу Хуэй ещё у Небесного города, — доложил Сюэ Моцзян. — Владыке придется полагаться лишь на Дьявольский цинь.
— Это заметно ослабит тебя, Тёмный владыка, — вздохнул Му Чжао, с кряхтением поднимаясь на ноги. — Я сожалею!
Все-таки, прожитые тысячелетия давали о себе знать. Цуймингуй наблюдал за его по-старчески неловкими движениями с некоторым сожалением. Он всё ещё помнил Му Чжао молодым и преисполненным сил. Теперь перед ним стояла тень былого величия.
— Я справлюсь, старейшина Му, — твёрдо пообещал Цуймингуй.
— Тогда призываю на тебя силы предков клана Асюло, — Му Чжао благословил Цуймингуя посохом. — Пусть на твоём пути не будет камней, Юнь-эр.
И вновь он не удержался от упоминания прошлого! Все старики цепляются за былое, как виноградная лоза, опирающаяся на полуразрушенный ветрами забор. Им так проще жить.
Цуймингуй уважительно поклонился, чувствуя на себе жгучий взгляд Сюэ Моцзяна. Командующий готов сам отправиться в разлом, лишь бы защитить от опасности. Его младший побратим в отличие от Нефритового императора верен до конца. Так где тогда живут настоящие демоны?
На печально известном балконе собрались небожители, не имеющие к Дворцу наказаний никакого отношения. Низведение молний на одного из высших небожителей дело небывалое. Многим охота увидеть такое.
В последний раз здесь подвергся экзекуции великий грешник Хун Сянъюнь, посмевший взбунтоваться против Девяти Сфер. Но смотреть на казнь тогда не позволили. Говорят, его демонический дух рассеялся, не вынеся сотен небесных гвоздей, а тело сгорело под молниями. С того времени о демоне упоминалось лишь в легендах, а Три мира благополучно вернулись к упорядоченной жизни.
Юй Цзымин не доверил наказание мелким чиновникам, опасаясь его смягчения. И был по-своему прав. Люй Инчжэнь оставалась хозяйкой дворца Дафэн. Принять на себя чужие молнии её добровольное решение. Вполне ожидаемо, никто не хочет стать врагом Владыки-стража.
Люй Инчжэнь презрительно рассматривала Бога войны, держащего в руках жезл для призыва молний. Он медлил с наказанием, то и дело поглядывая на чистое небо над головой. Девять Сфер словно решили посмеяться над Юй Цзымином, осложнив ему дело хорошей погодой.
Интересно, сколько духовных сил он вложит, чтобы добиться желаемого? Вот уж поистине клок шерсти с паршивой овцы стараний не стоит.
Наконец, Юй Цзымин решился — кивком пригласил старшего чиновника Дворца наказаний. Тот выступил вперёд и, развернув шёлковый свиток, начал зачитывать приговор.
— Фан Синюнь, дашисюн Владыки-стража Люй Инчжэнь, презревший все небесные законы грешник дворца Дафэн, приговаривается к пятидесяти ударам небесных молний за организацию побега подозреваемой в сговоре с демонами управляющей дворца Дафэн, младшей небожительницы Ин Сянхуа. Его вина доказана, а грех не подлежит сомнению. Люй Инчжэнь берёт на себя вину дашисюна Фан, как его наставница, обязавшись перенести пятьдесят ударов небесных молний. Наказание будет исполнено незамедлительно.